Волосы на макушке Мэтью зашевелились, и он снова бросил взгляд на эту женщину, уже исчезавшую под окном. Этого просто не может быть…
Имя Джейн было очень популярным, особенно в рабочих кругах. Это могло быть обычное совпадение, и нет ничего странного в том, что обе женщины носили имя Джейн. Но она не могла быть ЕГО Джейн. Это было просто невозможно.
— Ты должна была предупредить меня! — резко бросила Джейн, разглаживая длинный шелковый шлейф свадебного платья Анаис.
— Я и понятия не имела, что тебя это так заденет!
— Понятия не имела? Ха! Этот человек — женоненавистник. Он использует женщин и выбрасывает их, как мусор! Подумать только, оказывается, он — шафер и мне придется иметь с ним дело!
«О боже!» — добавила Джейн уже про себя. А что, если Уоллингфорд вспомнит, как она стояла на тротуаре, как топтала банкноту своим каблуком?
— Он — лучший друг Реберна.
— Твоему суженому следует лучше разбираться в людях и не общаться со знакомыми такой сомнительной репутации.
Что она скажет, если Мэтью вспомнит их встречу? А вдруг он решит, что это и есть «его» Джейн? Это будет хуже всего! Разумеется, она и была его Джейн, только ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы граф это узнал.
Слава богу, Джейн и леди Блэквуд, стыдясь своей бедности, молчали о работе в больнице. Об этом не знал никто из собравшихся, кроме них двоих. Если бы Уоллингфорд что–то заподозрил и начал выяснять, любой сказал бы ему, что Джейн — только компаньонка.
— Тебе стоило высказать все свои жалобы вчера вечером, Джейн, когда вы приехали.
— Я и высказывала, если ты помнишь. Но ты предпочла не обратить внимания на мои замечания.
Анаис встретилась с Джейн взглядом в высоком зеркале:
— Ты не отступишь, не так ли? Я выхожу замуж через три часа, и во всем мире у меня нет другой подруги, с которой я хотела бы разделить свое счастье — только с тобой.
— Да, конечно, — вздохнула Джейн. — Прости меня, это всего лишь… всего лишь… о, не важно. Анаис, ты выглядишь великолепно!
Невеста рассмеялась и нежно взяла Джейн за руки:
— Спасибо, но ты не сорвешься с крючка так легко! Признайся мне, чем Уоллингфорд так оскорбил тебя? Ну ладно, кроме той очевидной вещи, что он — бабник?
— Он играет с женщинами и их чувствами, причиняя невыносимую боль.
— Неужели? Не уверена, что это так. Мне кажется, знают, что получат: ночь наслаждений и холодную постель наутро.
— Нет, он играет с ними! Заставляет их чувствовать себя особенными, привлекательными и желанными, а потом безжалостно отнимает у них все надежды!
Анаис с любопытством взглянула на подругу:
— Ты что, знаешь кого–то, кто пострадал от такого его обращения?
Джейн отвела взгляд и принялась в волнении пощипывать флердоранж, располагавшийся между рядами кружев на кринолиновой юбке Анаис.
— Да, я кое–кого знаю. Разумеется, ее имя нужно держать в секрете.
— Я понимаю, — пробормотала Анаис. — Джейн, что с тобой происходит? Ты сама не своя…
— Признаться, меня немного утомила долгая поездка, — нашлась Джейн, решив не откровенничать с подругой. — И еще я чуть–чуть волнуюсь. Я так счастлива за тебя, так рада, что ты наконец–то выходишь замуж за своего рыцаря на белом коне!
— Ты ведь знаешь, этот рыцарь немного запятнал себя.
— Так же еще интереснее, когда они приходят немного помятыми и запятнанными, — разве это не то, что ты обычно говорила?
— Да, так и было.
— Ты великолепна! — прошептала Джейн, отстраняясь назад и любуясь лучшей подругой в свадебном платье. — Твой рыцарь падет на колени, когда тебя увидит.
— Ты так думаешь?
— Я это знаю, — с улыбкой ответила Джейн. — Ну а теперь, перед отъездом в церковь, нам осталось сделать всего одну вещь.
— Какую же?
— Мне придется лицом к лицу столкнуться с самим дьяволом. Пожелай мне удачи!
— Не волнуйся, он — настоящий романтик, — бросила Анаис вслед подруге, которая уже направилась к двери. — Загляни в его душу, и под налетом наглости ты увидишь совершенно другого человека.
— Какого же? — усмехнулась Джейн. — Бессердечного, циничного?
— Страдающего, буквально истекающего кровью.
— Вздор! Для того чтобы истекать кровью, нужно иметь эту самую кровь и сердце в придачу! У этого Уоллингфорда в венах лишь лед, а вместо живого, пульсирующего сердца — механический прибор. Он — аморальный, бесчувственный негодяй!
Выпустив пар, Джейн хлопнула дверью и понеслась на поиски своей потенциальной жертвы. Сейчас она вполне представляла себе, что скажет, как только разыщет графа. При этом Джейн даже не удосужилась подумать о том, что будет делать, если развратник вдруг вспомнит: это именно она, компаньонка леди Блэквуд, стояла в тот памятный день на тротуаре. В любом случае Джейн должна была высказать свое возмущение еще до свадьбы. Ей очень не хотелось портить столь важную для Анаис церемонию.