Не то ли мне ввели сильное успокоительное, не то ли моя голова пострадала от серьёзной травмы, но он предстаёт передо мной как сам дьявол, сошедший в наше бренное царство, дабы окинуть взором своих подопечных.
Его облик, облачённый в чёрные брюки, которые идеально облегают его фигуру, словно влитые, гармонично сочетается с рубашкой того же оттенка, плотно облегающей его торс и подчёркивающей ширину его плеч и развитую мускулатуру. Его волосы слегка взъерошены, а карие глаза, словно проникая в самую глубину души, смотрят на меня с таким спокойствием и уверенностью, что невольно замираю, не в силах отвести от него взгляд.
— Ты получила серьезные травмы и сквозное ранение, так что еще находишься под сильным обезболивающим, — голос медсестры звучит настойчиво и тревожно, словно пытаясь пробиться сквозь туман боли и смятения.
— Ранение? — переспрашиваю медсестру, стараясь удержать дрожь в голосе. Сердце колотится, как бешеное, и я чувствую, как кровь приливает к лицу. Опускаю взгляд и, увидев свою перебинтованную руку, повторяю вопрос: — Меня ранили?
В голове вспыхивают обрывки воспоминаний: выстрел, крики, боль. Я пытаюсь вспомнить, что произошло, но перед глазами всё расплывается. Медсестра смотрит на меня с сочувствием, и я понимаю, что ответ мне не понравится.
— Рина, у меня не было выбора. Твой дядя держал пистолет у твоего лица и использовал тебя как живой щит. Мэтт не мог обойти его с другой стороны, и мне пришлось действовать слегка безрассудно, чтобы спасти тебя.
Нечто невидимое сдавливает моё горло, словно невидимая рука сжимает его, не позволяя сделать вдох. Это чувство невыносимо, оно проникает в каждую клеточку тела, вызывая мучительную боль и страх.
Всякий раз, когда я предпринимаю попытку заговорить или совершить малейшее движение, это ощущение нарастает подобно снежному кому, превращая каждое мгновение в испытание, исполненное муки.
— Твой отец… Шон ранил его. Несмотря на экстренную операцию, его состояние оставалось критическим. Врачи ввели его в искусственную кому, чтобы стабилизировать его.
Глава 21. Выбить правду
Алистар.
О, как расширились её глаза! Казалось, ещё мгновение — и они выскочат из орбит. В её взгляде читалась внутренняя борьба, отчаянная попытка сдержать бурю эмоций, готовую вырваться наружу.
Медсестра, заметив её состояние, тихо вышла, оставив нас вдвоём.
В этот момент я осознал, насколько она маленькая и нежная. Мне захотелось заключить её в объятия и оградить от всех невзгод, оберегая от всего мира.
Интересно, Бен, когда ты выйдешь из комы, сразу ли ты меня пристрелишь или всё же дашь мне шанс объясниться?
В моей памяти живо запечатлелся тот миг, когда я впервые увидел её. Она танцевала на сцене, и её уверенность в себе ощущалась даже на расстоянии. Она светилась изнутри, словно осознавая, что каждый взгляд, каждое слово, каждое движение — это неотъемлемая часть её неотразимого магнетизма. Её женственность была столь велика, что я едва не позабыл о просьбе друга.
В её глазах я увидел отражение своей души, словно она знала все мои тайны и страхи. Её голос, мягкий и нежный, проникал в самое сердце, заставляя забыть обо всём на свете. Я понял, что не могу просто так уйти, оставив её одну.
Медленно, но уверенно, приближался к ней, чувствуя, как между нами возникает невидимая связь. Она смотрела на меня с надеждой и страхом, словно не знала, чего ожидать.
— Рина, я понимаю, что сейчас неподходящее время для такого разговора, но у нас больше нет возможности тянуть, — сев на край кровати рядом с девушкой, посмотрел на неё с решимостью. «Ох, Алистар, ты действительно рискуешь, — пронеслось в мыслях. Зная Рину, она скорее воткнёт тебе иглу в глаз, чем согласится». — Ты должна стать моей женой.
— Тебе тоже прилетело по голове? — спустя пару минут молчания произнесла ведьмочка.
Её голос дрожал от напряжения, но я видел, что в глубине души она не понимает, к чему веду. Я продолжил, стараясь говорить как можно более убедительно:
— Рина, знаю, что это звучит неожиданно, но только так я смогу обеспечить твою безопасность и безопасность Бена. Не могу сказать тебе, что испытываю к тебе всепоглощающую любовь, но мой долг — тебя защитить.
Малышке не стоит знать, что действительно чувствую к ней, или сбежит, сверкая пятками. Пока она молчит, почувствовал, как в воздухе нарастает напряжение. Но затем, к моему удивлению, она медленно кивнула, и на её лице появилась лёгкая улыбка. С трудом подавляю желание закинуть её на кровать и действительно показать, что к ней испытываю.