Она никогда не смотрится в зеркало. Она ходит по-мальчишески размашистой походкой. Она лишь однажды позволила себе шумно выразить свой восторг, когда портной прислал ей новую пару бриджей для верховой езды с настоящей мужской ширинкой. Она принялась расстегивать и застегивать пуговицы, демонстрируя это всем и каждому. Она ужасно молчалива. Из нее не вытянешь ни слова. Пока что она не лесбиянка, но вполне может ею стать. Итак, эту историю рассказала мне Мерседес, которая, в свою очередь, вытянула ее от кого-то из знакомых Гарбо.
Позднее тем же днем Розамон Пиншо изложила мне иную версию. Гарбо была тем, что мужчины обычно называют идеальной женщиной: она в высшей степени проницательна, хороша собой, наделена редкой физической притягательностью и хороша в постели. Говорят, что ей нет равных в умении целоваться. Все это время у нее была длинная вереница любовников. У нее самые длинные на свете ресницы. По мнению Розамон, естественность и благородная утонченность ее игры в «Безрадостном переулке» — лучший образец актерского мастерства из всех виденных ею на киноэкране».
Сесиль вернулся в Англию, где для него наконец-то наступил период финансовой стабильности. Он нашел для себя загадочный, заброшенный дом, Эшком, затерявшийся среди пологих холмов Уилтшира и, не раздумывая, арендовал его на пятнадцать лет вперед. Допотопное здание горделиво возвышалось над вершиной холма, перед которым простиралась извилистая долина. В то же время дом казался скрытым от посторонних глаз и недоступным для непрошеных гостей. Что примечательно, задняя стена дома выходила к подножию холмов, образующих нечто вроде подковы. Сесиль не раздумывая принялся вить здесь свое уединенное гнездышко.
В 1930 году у Сесиля в Галереях Кулинга состоялась выставка и он опубликовал свою «Книгу Красоты». И хотя ему так и не удалось обзавестись фотографией Гарбо, он включил туда набросок, в котором, в частности, говорилось:
«Несколько лет назад, в кафетерии какой-нибудь голливудской киностудии, вам нередко могла попасться на глаза надутая, угрюмая блондинка, сидящая за столом в полном одиночестве. Она с трудом могла объясниться по-английски, почти все окружающие были ей ненавистны, вид у нее самой был самый что ни на есть жалкий, впрочем, так оно и было. В Голливуде она появилась совсем недавно и имела всего два платья, две шляпки, одну смену белья и ни единого друга. Звали ее Грета Густафсон, короче, Гарбо. Она нередко бывала одна-одинешенька. Приехала она из Швеции и, подобно многим своим соотечественницам, была блондинкой со светлыми ресницами, то есть едва ли не альбиноской. Выглядела она какой-то нечесаной, и вообще вы бы не заметили в ней ни капли светского лоска. Правда, она неплохо получалась на фотографиях, и компания частенько использовала ее для рекламных фото, на которых она позировала в гротескных позах и нарядах. Для придания картинке изюминки они обязательно выищут какое-нибудь абсурдное животное из бездонных запасников реквизиторской. На подобных фотографиях у этой молодой женщины появлялось некое редкое необъяснимое качество. Вскоре она значительно улучшила свою внешность: стала краситься резко и непривычно, но по-своему весьма привлекательно — густо подводя веки, а брови выщипывая в форме усиков бабочки. Она напоминала одну из тех бледных обитательниц подводного мира, некую эфемерную русалку или наяду, мелькнувшую в дрожащем зеленоватом свете морских глубин, с длинными волнистыми волосами и обилием перламутровых раковин. Сегодня эта молодая женщина — та самая Гарбо, как теперь ее все называют — являет собой самую знаменитую в мире фигуру. Найдется ли кто другой, кто затмил бы ее магнетизм, ее полную романтики или экзотики личность? Мы еще не имели другой, столь же привлекательной во всех отношениях звезды. Грета Гарбо по праву зовется королевой Голливуда, ее гонорары баснословны, ее слово — закон. У нее округлое лицо с заостренными чертами, ее рот широк и похож на нож. У нее крупные зубы, похожие на хорошо подобранные по размеру жемчужины, глаза у нее светлые, а ресницы столь длинны, что когда Гарбо закрывает веки, то они касаются ее щек. Цвет ее лица поражает какой-то неземной белизной и столь нежен, что кажется, будто у нее кожа на один слой тоньше, чем у других людей, и поэтому стоит ей слегка нахмуриться, как это тотчас становится заметно. Своими плавными томными движениями она скорее напоминает пантеру или русалку и пусть она высока ростом, с крупными руками и ногами — есть в ее внешности нечто от эльфа. Сколь загадочно прекрасна была она в роли бедной сироты — ее первой крупной роли в немецком фильме «Безрадостный переулок». Воистину, такой красоты мы еще ни разу не видели. Она походила на бледный вьюнок, и ее игра была столь проста и столь трогательна, что у вас тотчас возникал вопрос: «Так почему же ни одна другая актриса не играла так до нее?» Ее улыбка казалась такой естественной и искренней. Что может быть проще, чем так улыбаться?