Я хмурюсь и отвешиваю губу.
— Зачем?
— Затем, — отвечает он устало, — что мне нужно, чтобы она за тобой присматривала, пока я на работе.
— Почему я не могу ходить с тобой в лазарет?
— Не говори глупости, Криста. — Он достает бурый бумажный пакет. — Смотри, что я тебе принес — славную черемуху.
Папа угощает меня черемухой, когда я обещаю извиниться. Забираю Лотти в сад, и мы считаем там косточки и смотрим, как далеко я их могу плюнуть:
Эльке находит у меня в волосах колтун и дерет его расческой.
— Ай! Ай! Не надо, больно.
Она принимается плести мне косу и дергает так сильно, что у меня будто каждый волосок вытаскивают с корнем: пинь-пинь-пинь, — Грет так прореживала редиску.
— Прекрати этот дурацкий ор, — шипит она мне в ухо, — иначе я тебе такое устрою — мало не покажется. — Она завязывает по красной ленте на каждой косе, сжав губы так, что рот у нее делается похожим на скрученный кончик колбасы, а затем убирает мне волосы с лица и закрепляет их заколками.
— Вынь их. Слишком туго.
— Оставь их в покое. Допивай молоко. Быстро. Мне недосуг все утро плясать тут вокруг тебя.
— Не буду. — Пихаю чашку, она заваливается, и я смотрю, как молоко течет по столу: широкая белая река, она уносит камни крошек и исчезает за край, как сливочный водопад. Следом катится чашка, подскакивает на линолеуме и разлетается на несколько осколков.
— Ах ты маленькая… — Эльке заносит руку и шлепает меня по ноге так, что от ее пальцев остаются красные отпечатки. Я пытаюсь вспомнить грубые слова, которые Грет произносила себе под нос, когда гаснул огонь или не подходило тесто.
— Hure! — воплю я. — Miststück![56]
Эльке в бешенстве.
— Как ты меня назвала?
— Шлюха. Шлюха. Шлюха. Сука. Сука. Паскуда. — Прочесываю память — ищу слово, которое Грет кричала горничной из соседнего дома. — Nutter![57]
Лицо у Эльке делается того же цвета, что и пролитое мной молоко. Теперь она хватает меня, вцепляется в плечо и разворачивает меня, чтобы всыпать десяток ударов мне по попе. Я машу руками, но они коротки, до Эльке не дотянуться, однако мне удается укусить ее за руку. Икаю и воплю от ярости, и мне вдруг нужно в туалет.
Но поздно — а мне все равно. Я все еще брыкаюсь и пытаюсь дать ей сдачи, а сики уже текут у меня по ногам.
Еще одна ведьма высовывает голову из-за двери.
— Все ли ладно, Эльке?
— Глянь, что она натворила! Посмотри на это безобразие. Еще и обмочилась. У мерзкой малявки не все дома. Ей место там, с остальными дикарями. — Она оборачивается ко мне: — Иди мойся, грязная тварь.
Лотти говорит, что надо найти папу, но ворота в зоопарк закрыты. Поскольку я засыпаю, спрятавшись в цветущем кусте красной смородины, Эльке добирается до папы первой. На сей раз лицо у него очень серьезное.
— Криста, Эльке говорит, что ты не извинилась, хотя мне обещала. Но, что еще хуже, сегодня утром ты намеренно разбила какую-то посуду. Мало того, — тут он отводит взгляд, и я понимаю, что будет дальше, — она сказала, что ты теперь нечиста в личных привычках. Это правда?
— Она кричала и била меня. — Я принимаюсь плакать, но сквозь пальцы подглядываю за ним. — Я не удержалась… я так испугалась, папа.
Глаза у папы округляются.
— Она тебя ударила?
— Много-много раз. — Я показываю ему отпечатки на ноге и объясняю, как мне теперь больно сидеть.
— А с чего все началось? Почему она кричала?
— Она хотела, чтоб я поторопилась, и я уронила чашку. Я н-н-нечаянно.
— Понятно.
Он супится, и я, обнаглев, добавляю:
— Терпеть не могу Эльке, sie ist ein gemeines Stück[58].
— Криста! — У папы потрясенный вид. — Ты где нахваталась таких грубостей? — Он ждет ответа, но я сжимаю губы и закрываю рот ладонью. — Могу лишь предположить, что ты подслушала, как между собой разговаривают мужчины. Я с ними потолкую. Эльке… не такая. Тем не менее она явно не подходит для ухода за ребенком из приличной семьи.
Эльке выгоняют. Я прячусь за папой, но выглядываю, чтоб над ней посмеяться. Ранним утром он говорит, что я буду ходить с ним в лазарет, пока не найдут новую даму, за мной присматривать. Ни одна из местных женщин не годится. Он вздыхает над моими волосами и принимается плести их снова и снова, но косы у него выходят кривые и неодинаковые.