— Я хочу, чтобы меня заплетала Грет. Пошли за Грет.
— Грет сюда нельзя.
— Почему? Почему? — Пинаю ножку стола, еще и еще, и завтрак прыгает и звякает. Папина кофейная чашка валится на бок. — Хочу Грет. Хочу Грет.
— Хватит, — говорит он. — Продолжай в том же духе, и мне придется задуматься, уж не правду ли говорила Эльке. — Я тут же прекращаю и сую большой палец в рот. Он вздыхает. — Она права в одном. Ты слишком взрослая, чтобы так вот делать. Что в школе скажут?
— Не люблю школу. Не пойду.
— Пора тебе уже научиться делать, что тебе велят, Криста. Иди возьми книжку или что еще ты там хочешь.
Голос у него очень усталый, и я огорчаюсь, что он опять грустный, и потому собираюсь быстро. В лазарете интересно: все покрашено в белый, много запертых дверей, а откуда-то я слышу плач. Вот бы папа разрешил мне надеть форму медсестры и бинтовать людей. Но папа отводит меня в маленькую комнату с узкой кроватью, столом и стулом. В углу вместо туалета — ужасная эмалированная штука вроде ведра с крышкой.
— Будь здесь, пока я не вернусь, — говорит он.
— Но я хочу тебе помогать.
— Ты не можешь мне помогать, Криста. Никто не может. — Тут он опять моет руки без воды. — Пообещай, что будешь тут, пока я не вернусь. Обещаешь?
Киваю.
— Да, папа.
— Вот умница.
Я прижимаю ухо к дереву, слушаю, как стихают его шаги. Затем считаю до ста и лишь после этого приоткрываю дверь на щелочку. Сначала мимо пролетают медсестры, а потом двое тощих стариков в полосатых робах катят скрипучую тележку. Когда они уходят, я выбираюсь в коридор — посмотреть, чем занимается папа. Они тут, наверное, лечат и больных зверолюдей: откуда-то слышен ужасный шум, вроде кошек в конце зимы — Грет про такое говорила, что коты замышляют недоброе. Дверь, из-за которой шум, я не открываю — вдруг сбегут, а в других комнатах только пустые кровати. В конце коридора обнаруживаю кабинет, где папа сидит за столом и подписывает бумажки. Он подскакивает — с очень сердитым видом.
— Я очень разочарован в тебе, Криста. Очень разочарован. Для тебя данное обещание ничего не стоит? Придется это обсудить, но позже. Сейчас нет времени. — Он хватает меня за руку и отводит обратно в маленькую комнату. — Раз тебе нельзя доверять, придется запереть дверь. Я приду за тобой в полдень, вместе пообедаем.
Я пинаю дверь и бью в нее кулаками. НЕНАВИЖУ ТЕБЯ. Швыряю на пол упаковку моих новых восковых карандашей, и они ломаются, все до единого.
— Шарлотта плохая! — Хватаю ее за волосы.
Когда мы заканчиваем оплакивать карандаши, я замечаю, что между прутьями решетки на окне довольно широкие промежутки — почти как у желоба для угля у нас дома. Выбраться наружу так же просто, как удрать из погреба, где меня запирала Грет, только теперь я упала на дорожку и поцарапала коленки. Держусь поближе к стене, согнувшись пополам, чтобы папа из окна кабинета меня не заметил. Никаких животных в зоопарке я не вижу. Есть клумбы и вдалеке большой птичник, но сетка погнута, и птиц внутри нет. Уж не зверолюди ли их съели?
Позади здания червяковый мальчик вытаскивает из земли пучки травы и ковыряется пальцами в грязи. С такой близи я вижу, что он очень тощий, у него острый нос и большие красные уши — как у чертенка в одной моей книжке. У него очень короткие черные волосы, он все время чешет голову, и никто не заставляет его мыть шею.
— Привет.
Мальчик хмурится.
— Уходи.
— Я недавно видела, как ты ел червяка. Фу.
— И что? Я сегодня утром съел их много. — Слова он произносит странно.
— Ты знаешь, из чего сделаны мальчики?
— Уходи. Я занят, я работаю.
— Чепуха. Мальчики не работают. — Чуть погодя я пою песенку, которой меня научила Грет:
— Я тебе уже сказал, уходи. — Он осторожно вытягивает жирного розового червя из земли. Тот рвется пополам, и мальчик резво принимается копать — догнать вторую половину.
— Ты не можешь мне приказывать. — Я припоминаю, что говорила Эльке. — Тебе надо в школу. Почему ты не в школе? — Не отвечает. — Как тебя зовут? — Я спрашиваю трижды, и он говорит, что его зовут Даниил.
— А я Криста. А это Лотти. Мой папа — врач. А твой?
— Он профессор.
— Хм. — Я оглядываю его драную одежду. — Ты не похож на профессорского сыночка.
— Иди куда-нибудь в другое место и там играй со своей дурацкой куклой.
59
Английская детская песенка-потешка, на русском языке известна в пер. С. Маршака: