— Конечно, нет, — сказал он весело, проведя ее в маленькую столовую. — Могу побиться об заклад, что я — единственный человек из Ваших знакомых, который осмеливается Вам противоречить.
— Вы заставляете меня чувствовать себя мегерой.
Он пододвинул ей стул.
— Я разве не прав?
— Да, — пробормотала она, — но все-же, я не мегера.
— Конечно, нет. — Он тоже присел. — Но Вы привыкли всегда идти только собственной дорогой.
— И Вы тоже, — парировала она.
— Туше.
— Фактически, — сказала она, наклоняясь к нему, с пониманием в зеленых глазах, — именно поэтому, неповиновение сестры Вас так раздражает. Вы не можете пережить, что она пошла против Ваших желаний.
Ангус скорчился на стуле. Все было забавно и весело, когда он анализировал характер Маргарет, но по отношению к себе считал недопустимым.
— Энн шла против моих желаний с самого первого дня, как родилась.
— А я и не говорила, что она была до этого кроткой и послушной, и делала все, что Вы говорите.
— Иисус, виски и Роберт Брюс, — воскликнул он. — Это точно, совершенно не была…
Она проигнорировала его нечистивое ругательство и продолжила:
— Но Ангус, — сказала она, жестикулируя, что бы придать веса своим словам. — Она когда-нибудь прежде не слушалась Вас так? Делала что-то, что могло полностью разрушить Вашу жизнь?
Некоторое время он сидел не шелохнувшись, а затем отрицательно покачал головой.
— Ну вот! — Маргарет улыбнулась, чрезвычайно довольная собой. — Именно поэтому Вы так трясетесь.
Выражение на его лице стало надменно-снисходительным
— Мужчины не трясутся.
Ее взгляд стал насмешливым.
— Прошу прощения, но я вижу перед собой именно такого мужчину.
Они уставились на друга через стол в течении нескольких секунд, пока Ангус, наконец, не сказал:
— Если Вы поднимите свои брови еще выше, то я могу оказаться перед перспективой необходимости вручную отделять их от линии волос.
Маргарет попыталась ответить что-то в том же духе, но чувство юмора взяло верх, и она рассмеялась. Маргарет Пеннипакер, поглощенная смехом, представляла собой очаровательное зрелище. Ангус никогда еще не был так доволен, как в эту минуту бездельничанья и созерцания другого человека. Ее рот раскрылся от смеха, а глаза светились чистой радостью. От смеха ее волосы растрепались и упали на грудь.
— О, прекрасно, — сказала она, глубоко вздохнув, и откидывая за спину шелк мягко завивающихся каштановых волос. — О, мои волосы…
Ангус улыбнулся.
— Ваша прическа всегда разваливается, когда Вы смеетесь? Поскольку, я должен сказать, что это совершенно замечательное обстоятельство.
Она успокоилась и слегка встряхнула головой.
— Я думаю, что она растрепалась еще сегодня днем. А у меня не было времени, что бы попытаться привести ее в порядок, прежде чем спуститься к ужину, и…
— Вы не должны передо мной оправдываться. Я уверен, что в нормальной обстановке, Ваши волосы всегда в идеальном порядке.
Маргарет нахмурилась. Она всегда гордилась своим аккуратным внешним видом, но слова Ангуса, которые были, конечно, сказаны, не как комплимент, тем не менее, превратили ее в желе от удовольствия. Она была спасена от дальнейшего обсуждения своего внешнего вида, приходом Джорджа — владельца гостиницы.
— Ох, а вот и вы! — громко сказал он, ставя на стол большое блюдо. — Совершенно проголодались, не так ли?
— Не то слово, — подтвердил Ангус, сопровождая свои слова жестом, которым обмениваются мужчины, когда хотят показать, что прекрасно понимают друг друга.
Маргарет закатила глаза.
— Ну что ж, вы получите удовольствие, — сказал Джордж. — У моей жены оказался прекрасный хаггис, приготовленный на завтра, уже даже сваренный, что б не испортился. Он еще горячий.
Маргарет была совершенно не уверена, что горячий хаггис выглядит аппетитным, но решила не высказывать своего мнения по этому поводу.
Ангус вдохнул ароматы, а по мнению Маргарет ядовитые пары, и стал удовлетворенно причмокивать.
— Ох, Маккалум, — сказал он с ярко выраженным шотландским акцентом, — Если и на вкус это также прекрасно, как и на запах, то Ваша жена — гений!
— Ну, конечно, — подтвердил Джордж, ставя перед ними пустые тарелки. — Ведь она вышла за меня замуж, не так ли?
Ангус сердечно рассмеялся и дружески хлопнул хозяина гостиницы по спине. Маргарет почувствовала комок в горле и кашлем попыталась его подавить.
— Один момент, — сказал Джордж. — Сейчас только подам ножи.
Маргарет наблюдала, как он уходит, а затем наклонившись через стол, прошипела:
— Из чего он сделан?
— Вы не знаете? — откровенно наслаждаясь ее неприятностями, спросил он.
— Я знаю только, что пахнет отвратительно!
— Такс-такс-такс. Вы так оскорбительно отзывались о моей национальной кухне, даже не зная толком о чем говорите?
— Просто скажите мне составляющие. — взмолилась она.
— Рубленное сердце, печенка, перец, — стал медленно перечислять он. — С добавлением почечного сала, лука и овсянки. И все это зашитое в желудок овцы и сваренное.
— Что? — спросила Маргарет, втягивая в себя воздух. — Что я сделала, что бы заслужить такое?
— Ну, — сказал Ангус деловито. — Вам понравиться. Англичане любят все эти продукты.
— Только не я. Я их никогда не ем.
Он подавил смех.
— Тогда у Вас проблемы.
Глаза у Маргарет расширились в панике.
— Я не могу это есть.
— Вы же не хотите оскорбить Джорджа, не так ли?
— Нет, но…
— Вы же говорили, что получили хорошее воспитание, не так ли?
— Да, но…
— Так вы готовы? — спросил Джордж, быстро заходя в комнату, с блестящими от возбуждения глазами. — Поскольку, я готов представить вашему вниманию божественный хаггис по собственному рецепту.
В его голосе было столько энтузиазма, а во взмахе ножом чувств, что Маргарет невольно отшатнулась в страхе за сохранность своего носа. Джордж громко пропел несколько куплетов гимна, посвященного этой непритязательной еде, пока с гордостью нарезал хаггис, предъявляя миру его непритязательные внутренности. И запахи.
— О, мой Бог, — задохнулась Маргарет, мысленно произнося самую искреннюю молитву в своей жизни.
— Вы видели когда-нибудь еще что-то столь прекрасное? — торжествовал Джордж.
— Я возьму половину себе сразу, — сказал Ангус.
Маргарет слабо улыбнулась, стараясь не дышать.
— Ей поменьше, — распорядился за нее Ангус. — Ее нынешний аппетит не сравнить с прежним.
— Ах, да, — согласился Джордж. — Малыш. У вас совсем небольшой срок, а?
Маргарет предположила, что небольшой, может быть расценен и как никакой, и согласно кивнула головой.
Ангус одобрительно взглянул на нее. Маргарет нахмурилась, раздраженная его готовностью поддерживать эту нелепую ложь.
— Запах может вызывать у вас легкую тошноту, — согласился Джордж. — Но нет ничего полезнее для младенца, как хаггис, поэтому Вы должны, по крайней мере, хотя бы попробовать, или, как говорит моя двоюродная бабушка Милли, «воздать должное».
— Ну, разумеется, — удалось выдохнуть Маргарет.
— Вот, пожалуйста, — сказала Джордж, наваливая ей изрядное количество.
Маргарет уставилась на еду в своей тарелке, пытаясь не блевать. Если это немного, то страшно себе представить, что означает нормальная порция.
— Скажите, — робко поинтересовалась она. — А как выглядит Ваша бабушка Милли?
— Ох, она — замечательная женщина. Сильная, как вол. И такая же по размеру.
Маргарет скромно потупила глаза.
— Ну, да, конечно, — пробормотала она. — Я так и подумала.
— Попробуйте, — настаивал Джордж. — Если Вам понравится, то я постараюсь, что бы завтра моя жена приготовила для Вас хугги-мугги.
— Хугги-мугги?
— То же самое, что и хаггис, — услужливо объяснил Ангус. — Только вместо желудка овцы, смесь закладывается в рыбье брюхо.