Оливия Шрейнер
ГРЕЗЫ И СНОВИДЕНИЯ
Дозволено цензурою. С.-Петербург, 15-го Сентября 1899 года.
Посвящаю эти сказки маленькой девочке, которая Бог
даст — дорастет до более зрелого понимания того, что
пока для нас еще не осязательно, но является нам
в грезах и мимолетных видениях.
Потерянная радость
День за днем там, где лучи солнца играют на морском берегу, сидела Жизнь.
День за днем зефир играл ее чудными волосами, и юный лик ее все смотрел в воду. Она сидела и ждала; но она не могла бы сказать, чего она ждала.
День за днем волны катились и набегали на песок и также убегали назад, унося с собой розовые ракушки. А Жизнь все ждала.
Она сидела, отражая в своих глазах солнце, и ждала до тех пор, пока усталая склонила свою голову на колена и заснула.
Вот что-то пристало к берегу, и на песке раздался скрип шагов.
Жизнь услыхала их и проснулась. Чья-то рука легла на ее плечо, и горячий трепет пробежал по всему ее телу. Она взглянула и увидала перед собой странные, широко раскрытые глаза Любви — и Жизнь узнала, кого ждала она здесь так долго.
И Любовь раскрыла свои объятия и прижала к себе Жизнь. И от этого объятия родилось создание, редкое и прекрасное! Радость; Первая Радость называлось оно.
Солнце казалось на светлой поверхности воды не так прекрасно, розовые бутоны, распускающие свои нежные лепестки для первого поцелуя с солнцем, не так румяны, как оно. Маленькое сердечко его билось часто, часто. Милое создание было так тепло и так нежно! Оно не говорило и не смеялось, но все резвилось на солнце. И Жизнь и Любовь были безгранично счастливы.
Они не говорили этого друг другу, но каждая из них в глубине своего сердца говорила себе самой: «оно будет наше во веки».
Потом наступило время — прошли ли недели, прошли ли месяцы? — Любовь и Жизнь не измеряют времени — когда милое дитя их стало другим, чем было прежде.
Оно так же резвилось и радовалось и так же лакомилось румяными ягодами, но по временам маленькие ручки его вяло опускались вниз и веселые глазки затуманивались слезами. И Жизнь и Любовь не смели смотреть друг другу в глаза, не смели спросить друг друга: «что сталось с нашим счастьем»? И только их сердца нашептывали им: «ничего, это пройдет, завтра оно опять прояснится». Но проходили дни за днями, и дитя, игравшее возле них, становилось все задумчивее и тоскливее.
Однажды Жизнь и Любовь легли и заснули; и когда они проснулись, милого создания их Радости уже не было. Только вблизи, на траве сидел какой-то маленький незнакомец с большими печальными и нежными глазами. Любовь и Жизнь не заметили его и прошли мимо, горько плача: «о Радость, наша Радость, неужели мы потеряли тебя на веки!»
Маленький странник с грустными глазами потихоньку подошел к ним, ласково взял обеих за руку и притянул их к себе; и Жизнь, и Любовь пошли дальше, ведя его с собой. Когда Жизнь в тоске опускала свой взор, она видела, как чудные глаза отражали ее слезы. И когда Любовь в безумном отчаянии вскрикивала: «Я устала, я изнемогаю. Я не могу идти далее. Свет позади нас, впереди одна тьма», — маленький розовый пальчик указывал на вершины дальних холмов, озаренные солнечным сиянием. Большие глаза были все также грустны и задумчивы и, на милых устах его играла все та же спокойная и ободряющая улыбка.
Когда же Жизнь об острые камни ранила свои ноги, незнакомец стирал кровь с ее одеяния и нежно целовал ее раны. И когда в пустыне Любовь лежала в изнеможении (ибо сама Любовь порою изнемогает), он своими маленькими босыми ногами пробегал далеко по горячему песку и даже здесь в пустыне находил воду в расселинах скал, чтобы утолить жажду Любви. Он не был в тягость им — он ничем не стеснял их, и только поддерживал их на их тяжелом пути.
Когда Любовь и Жизнь пришли в темное ущелье, где со скал висели ледяные сосульки — ибо Любовь и Жизнь проходят по удивительным, ужасным местам — когда все кругом было лед и снег и стужа, маленький странник прижимал их озябшие руки к своему теплому сердечку и согревал их и потихоньку увлекал их за собой все дальше и дальше.
Когда же они пришли в страну солнца и цветов, большие глаза его странно засветились и лицо его озарилось ясной улыбкой. Весело перебегая по мягкой траве, он собирал для них мед в дуплах деревьев и приносил его в своей ладони, черпая им воду листьями лилий, рвал цветы и плел венки на их головы и тихо, и радостно смеялся. Он трогал их своей нежностью, как бывало трогала их Радость, но ласки его были еще теплее.
Так продолжали они свое странствие и проходили по мрачным и по светлым странам, и никогда не покидал их милый и добрый спутник. Порой они вспоминали первую лучезарную Радость и тихо вздыхали про себя: найдем ли, найдем ли мы тебя опять наша Радость?
Но, наконец, они пришли туда, где восседает Мудрость, это старая странная женщина, задумчиво подпирающая своей рукой подбородок и тщательно собирающая из прошлого лучи света, чтобы озарить ими будущее.
И Жизнь и Любовь вскрикнули: «о Премудрая, поведай нам: когда мы соединились впервые, у нас было милое очаровательное создание — Радость, не омраченное ни одной слезинкой, солнечное сияние, не затемненное ни одним облачком. Как прегрешили мы, что мы потеряли его? Куда нам идти, чтобы найти его?»
И мудрая старая женщина ответила: — «если вы найдете его, откажетесь ли вы от того, кто постоянно сопровождал вас теперь?» И Любовь и Жизнь вскричали в отчаянии: «нет, нет».
«Отказаться от него? — сказала Жизнь. Кто же станет вынимать колючие шипы из моего изъязвленного тела? Кто, в минуты тяжелого, кошмара положит свои нежные ручки на мое пылающее чело и в дни холода и тьмы согреет мое озябшее сердце?»
И Любовь закричала: «лучше умереть! Без Радости жизнь тяжела, без него — невозможна. Лучше умереть, чем потерять его»!
И старая мудрая женщина ответила: «О слепцы и безумцы! То, чем вы обладали некогда, есть то самое, чем обладаете теперь. Когда Любовь и Жизнь встретились впервые, появилось на свет жизнерадостное создание — создание без печали и без тени. Но когда на жизненном пути появились тернии, когда тени сгустились, дни стали мрачнее, а ночи холоднее и длиннее, тогда понемногу оно начало изменяться. Любовь и Жизнь не хотели видеть этого, не хотели понять этого до тех пор, покуда внезапно, очнувшись, они не вскричали: „о, Боже, Боже! мы потеряли его! Где оно?“ Они не хотят понять того, что резвое дитя Радость не может остаться неизменным, следуя за ними в пустыни снега и стужи. Они не знают того, что тот, кто следует теперь за ними всюду, есть та же Радость, только выросшая и возмужавшая, верный спутник жизни, неутомимый и неустрашимый, нежный и любящий, теплый среди самых глубоких снегов, бодрый в самых знойных пустынях; имя его — Сострадание, это — истинная Любовь».
Охотник
(из истории Африканской фермы)
В одной долине жил охотник. Изо дня в день он охотился в лесах за дичью. И случилось однажды, что он пришел к берегу большого озера. Пока он стоял в тростнике, ожидая приближения птицы, на него упала большая тень, и он увидал в воде отражение. Он взглянул на небо, но видение исчезло. Тогда им овладело жгучее желание увидеть вновь это отражение в воде, и он стал сторожить и ждать весь день; но наступила ночь и оно не возвращалось. И он вернулся домой со своей пустой сумкой и был печален и молчалив. Товарищи его стали допытываться, какая тому причина, но он не отвечал им и сидел один, предаваясь своей скорби. Потом пришел его друг, и ему он сказал: