— Поможет, вот увидите.
— Зачем ты купил цветы? — спросила Исабель.
— Сеньор Фернандо приказал, — ответил Лоренцо и завел мотор.
Исабель грустно улыбнулась.
— Цветы надо любить, — заметил Лоренцо и, видно, уже обращаясь к самому себе, добавил: — Но не следует с ними очень церемониться.
Медленно двигаясь по узкой мостовой, Лоренцо осторожно маневрировал среди машин. Потом они вырвались на широкое шоссе и через несколько минут были дома.
Исабель стояла у двери во мраке. За плечами у нее струился серебряный свет. Все в ней было тайной и загадкой. Она прислонилась к стене и задумалась.
Когда-то они с Фернандо мечтали, что у них будет много детей, но сегодня эти мечты окончательно развеялись. У них никогда не будет счастья, не будет будущего.
«Как нет на свете Исабель Герреро, — подумала Исабель, — так у меня никогда не будет того, на что я претендую. У человека, который не существует, — не может быть детей».
В глубине дома появился силуэт Бернарды.
— Исабель, ты уже вернулась? — спросила она, подойдя поближе.
Исабель ничего не ответила и отвернулась.
— Что тебе сказали? — опять спросила Бернарда.
— Ты о чем?
Бернарда взяла ее за локоть и подвела ближе к окну.
— Что сказал врач? Как результаты анализов? — спросила она, всматриваясь в лицо Исабель.
— Каких?
— Что с тобой? — изумилась Бернарда. — Ты не знаешь каких? Я спрашиваю, что сказал тебе врач?
Ничего не ответив на ее слова, Исабель медленно поднялась к себе в спальню, заперлась и упала на кровать.
Мерседес стояла у крыльца и провожала взглядом скачущую на лошади по тенистой аллее парка Мануэлу. Глаза у матери были задумчивы и излучали ласковый, нежный свет. Мерседес улыбнулась и помахала вслед Мануэле рукой. Было утро, а для дочери вошло уже в привычку совершать верховые прогулки в это время. Каждое утро Мануэла объезжала парк по периметру несколько раз. С детства она любила лошадей: эта любовь, видно, передалась ей от отца. Мерседес препятствовала поначалу увлечению дочери, но потом сдалась. Верховая езда, конечно же, не женское дело, но Мануэла так прекрасна, так жизнерадостна и беззаботна, когда едет верхом. За десять лет она выросла, стала совсем невестой.
«Мануэла у нас просто прелесть!» — думала счастливая Мерседес. В глазах ее вспыхивали озорные огоньки и тут же гасли. Она вспомнила, как и сама когда-то была молода и красива. Но те времена уже прошли, и теперь у нее осталась единственная забота — дочь.
Мерседес вдруг заметила какое-то движение слева от себя. Она повернулась и воскликнула:
— Руди! Боже мой!
К ней с распростертыми объятиями шел улыбающийся Руди. В его манерах было что-то по-мужски статное и элегантное.
— Тетя Мерседес, я вернулся!
Он подошел поближе, обнял ее за плечи. Руди был на голову выше ее, повзрослевший и возмужавший.
— Руди! Какой сюрприз! А я думала, что ты приедешь только завтра.
Руди вытер платком вспотевший лоб.
— Я решил не откладывать свой приезд на завтра. Я очень соскучился по всем, тетя Мерседес!
— Мы тоже скучали, Руди. Как у тебя дела, успехи?
Мерседес не сводила с него глаз. Руди чуть сконфуженно замялся.
— Я получил диплом и документы, тетя Мерседес. Вы просто не представляете, какое количество бумаг нужно оформить, чтобы уехать учиться в аспирантуру в Италию.
— Но ведь еще рано! — заметила Мерседес.
— Да, тетя, но я решил отправиться туда пораньше.
— Но зачем?
— Я хочу привыкнуть, немного обжиться там, прежде чем начнется учеба.
— Может, ты и прав, — сказала Мерседес. — Италия — прекрасная страна. Скажи мне, как все прошло? Как вручали дипломы, как вы отмечали? Все расскажи.
— Как обычно, — развязным тоном сказал Руди. — Немного музыки, немного слез… Так, ничего особенного.
Мерседес с удивлением посмотрела на него. У нее сложилось впечатление, что Руди не понравился выпускной вечер.
— Глупенький, — сказала она. — Ну почему ты не захотел, чтобы мы приехали? Тогда ты был бы не один.
Руди отвел взгляд.
— Я захотел устроить праздник здесь и только для вас.
— Ты что-то ищешь? — спросила Мерседес, заметив, что Руди завертел головой.
— Нет, что вы? — сконфузился он. — Главное, я хочу чтобы праздник был здесь. Я хочу кое-что вам объявить. — Руди опять замялся. — Я об этом долго думал и… в общем, это имеет отношение к Мануэле… Поймите меня правильно.
Мерседес улыбнулась, и Руди опять отвел глаза.
— Наша Мануэла — шальная девчонка, — сказала Мерседес. — Ты только посмотри на нее!