Фернандо задумался.
— А знает ли Исабель о проделках ее отца? — спросил он.
— Не думаю, Герреро умер, когда она была совсем маленькая, а ее матушка всегда была образцом праведности.
— Такие дела доходят иногда по слухам, помимо воли… пересуды, намеки на неверность…
— Все может быть.
Разговор был неприятен для Фернандо, но он хотел понять и разобраться в поведении Исабель в их отношениях.
— Ты пойми, что Исабель воспитывали и обманутая мать, и домоправительница, которая не была замужем.
— Это не самое удачное сочетание.
— Конечно.
— Но девочка воспитывалась в Соединенных Штатах, это должно было ослабить материнское влияние. Одного взгляда достаточно, чтобы понять это.
Они замолчали, думая каждый о своем: один — с оптимизмом, другой — с пессимизмом…
Духовный наставник, священник Педро, прибыл к Мерседес Вересо, как и обещал. Они долго разговаривали на темы, волнующие обоих, но в большей степени женщину. После длительной беседы хозяйка провожала своего пастыря, неторопливо прогуливаясь в ожидании рейсового автобуса в город.
На лужайке играли дети, и, указав на них, отец Педро сказал:
— Посмотри на них, Мерседес, какие они счастливые.
Она с любовью взглянула на дочь и племянницу.
— Да, верно, — согласилась Мерседес, — с тех пор, как приехали ее двоюродные брат и сестра, Мануэлу не узнать.
— Общение…
— Да, раньше она была скованной и избалованной.
— Они ей как родные.
— Это правда, они выглядят счастливыми.
Отец Педро улыбнулся:
— И ты тоже.
Мерседес смутилась.
— Теперь у тебя большая семья, — сказал священник.
Они прошли до остановки и повернули обратно.
— Я вспоминаю твои страхи, — продолжал отец Педро, — а вдруг Мануэла заболеет, а вдруг с Коррадо что-нибудь случится или еще что-то…
— Да, отец Педро.
— Появление этих людей пошло на пользу и тебе, Мерседес.
— Верно.
— И все благодаря Коррадо.
— Да.
Мерседес загрустила.
— Он хороший человек, дочь моя, — произнес священник, — и если совершил ошибку в юности, одно то, что он воспитывает своих племянников, предоставил им кров, должно возвысить его в глазах Господа Бога.
Женщина прикусила губу.
— И в твоих глазах тоже.
— Да, конечно.
В это время подошел автобус.
— Мне пора.
— Да, отец Педро.
— Помни о нашем разговоре, дочь моя.
— Непременно.
— Если будут какие-нибудь трудности или сомнения, — сказал священник, — я всегда к услугам.
— Надеюсь…
— Надейся и верь.
— До свидания.
— До свидания.
Священник, махнув рукой, сел в автобус. Машина заворчала и помчалась по дороге.
Коррадо Вересо должен был уехать в Буэнос-Айрес. Мерседес упаковывала вещи мужа в чемодан.
— Не знаю, хватит ли этой одежды или положить еще рубашку? — спросила она.
— Мерседес, я же не на месяц еду, а только на пять дней, — ответил Коррадо.
Она промолчала. По ее виду было понятно, что она не очень рада этой поездке супруга.
— Терпеть не могу путешествовать с кучей вещей, — пробурчал недовольно он.
Мерседес стала упаковывать костюм.
— Ну зачем мне этот синий костюм?
— Не знаю, вдруг тебя пригласят на обед в какой-нибудь ресторан, лишним он не будет.
— Какой ресторан!
— Нет, лучше возьми, — настояла она.
Коррадо подошел к жене, обнял ее:
— Я буду скучать без тебя.
Мерседес опустила глаза и вздохнула:
— Я тоже.
Коррадо заметил перемену настроения.
— Ну что ты, дорогая?
— Все нормально.
— Я же вижу, — успокаивал Вересо супругу, — я только туда и обратно, всего пять дней.
Мерседес села на диван.
— Присядем.
— Хорошо.
— Я знаю, что в последнее время, — тихо прошептала Мерседес, — я как-то отдалилась от тебя. — Она замолчала, подбирая слова. — Я тяжело пережила эту историю, случившуюся когда-то на Сицилии, и хотя прошло много лет, хотя все это было еще до меня, — медленно выговаривала женщина, — хотя это было до нашего знакомства…
— И несмотря на все, ты всегда будешь для меня единственной женщиной, — заверил Коррадо.
— И все же мне трудно было простить тебя, простить в душе, — сказала она.
Коррадо тяжело вздохнул.
— Я знаю и иногда раскаиваюсь в том, что все тебе рассказал, Мерседес. Пойми, я очень боялся потерять тебя, дорогая.