Фернандо всячески укреплял в Исабель уверенность в правильности ее поступков и суждений, ослабляя таким образом ее способность к сопротивлению разным соблазнам. А добиться этого совсем не трудно, особенно когда наше мнение сходится с желанием.
В глубине души Исабель не была уверена, что по-настоящему влюблена в Фернандо. Она считала себя гораздо умнее его и смутно догадывалась, что ему многого недостает. Если бы не это обстоятельство, если бы она не могла оценивать его беспристрастно и не разгадала бы его, ее положение было бы гораздо хуже. Она всецело обожала бы его и была бы глубоко несчастной от страха, что не сумеет добиться его любви, что у него может пропасть интерес к ней, что он бросит ее и она останется без всякой опоры. А так Исабель лишь слегка тревожилась за свою дальнейшую судьбу, пытаясь завладеть Фернандо целиком, но потом стала спокойно выжидать. Она не была уверена, что он именно таков, и сама не знала, чего ей хотелось. В последнее время она все больше отдавалась мыслям о матери. Эти чувства полностью поглотили бы ее, если бы не появился Марио. Он поселился в соседнем номере гостиницы. Фернандо и Исабель в первый же день познакомились с Марио, и Исабель увидела перед собой человека намного умнее Фернандо. Нельзя было сказать, что Марио нравился Исабель, но он нашел в ее душе какую-то еще свободную и никем не занятую нишу.
Марио относился к женщинам с тем особым почтением, которое они так ценят. Марио не обнаруживал ни чрезмерного восхищения, не излишней смелости. Он чем-то напоминал ей Эмилио. Его обаяние усиливалось исключительной предупредительностью. Из его рассказов Исабель поняла, что он прошел хорошую школу, научившись завоевывать симпатии обеспеченных людей, крупных дельцов и людей искусства, умел очаровывать тех, кто ему нравился. Из хорошеньких женщин его более всего привлекали те, в ком он замечал некую утонченность чувств. Он был мягок, спокоен, уверен в себе, и, казалось, его единственное желание — угождать во всем даме.
Фернандо тоже вел себя так, когда игра стоила свеч, но он обладал слишком большим самомнением, чтобы выработать в себе ту изысканность, тот лоск, которые так привлекали в Марио. Фернандо был слишком жизнерадостен, слишком полон кипучей энергии и слишком самоуверен. Он, видно, раньше имел успех у женщин, не особенно изощренных в искусстве любви. Но он терпел жестокие поражения, когда ему случалось столкнуться с женщиной, более или менее опытной и обладающей природной утонченностью.
В Исабель Фернандо обнаружил много тонкости, но ни малейшего опыта в искусстве любви. Ему попросту повезло: случаи, так сказать, сам привел к нему Исабель. Несколькими годами позже, когда Исабель приобрела бы жизненный опыт и добилась пусть самого незначительного успеха, ему не удалось бы даже близко подойти к ней.
Исабель сидела на террасе и пила коктейль. Было утро. Оно выдалось ясное, воздух благоухал, а деревья и трава сверкали яркой зеленью после прошедшего накануне дождя.
Исабель сидела задумавшись, когда подошел Фернандо.
— Как всегда, вся в мечтах? — спросил он.
— Ну, не вся. Просто я думала.
Фернандо выглядел прекрасно. На нем был очень элегантный, с иголочки, костюм. Лацканы пиджака из превосходной ткани в меру приутюжены. На жилете в шотландскую клетку поблескивал двойной ряд круглых перламутровых пуговиц. Шелковый галстук, переливавшийся разными цветами, не был кричащим, но в то же время его нельзя было назвать неприметным.
— О чем ты думала? — спросил Фернандо, присев рядом. — Или это секрет?
— Нет никаких секретов.
— Не может быть, чтобы у человека не было секретов.
Исабель улыбнулась Фернандо той улыбкой, которой одаривают лишь из вежливости.
— Что ты, Фернандо, если они у меня и есть, то это такие секреты, которые я от тебя не скрываю.
— Прости меня! — Фернандо отсутствующим взглядом посмотрел вдаль. — Я предпочел бы, чтобы ты думала о своей матери, а не о секретах.
Исабель тяжело вздохнула.
— Все мои мысли только о моей матери и об отце. Пока мне не удается избавиться от них.
— Не унывай, — попытался успокоить Исабель Фернандо. — Любая мысль о матери уместна. К тому же твоя мать этого заслуживает.
— Да, моя мама заслужила, чтобы все мои мысли были о ней.