— Я тоже, — поддержал ее Фернандо.
Они оба улыбались и смотрели на Марио с благодарностью.
— А вы избавили меня от скучного вечера, — ответил Марио. — Спокойной ночи!
Он взял маленькую ручку Исабель и поцеловал ее.
— Еще раз благодарю вас! — сказала ему Исабель.
Бернарда поднялась с постели рано. Ночь пролетела быстро и незаметно. Можно сказать, что Бернарда совсем не спала, так, задремала несколько раз и все время пробуждалась от какого-то неприятного предчувствия.
Бернарда скоренько умылась, причесалась и надела свое повседневное платье. Она носила его уже несколько лет и так освоилась с этим нарядом, что не хотела менять ни на какой другой, пускай даже и новый.
После встречи и разговора с адвокатом Пинтосом Бернарда впала в отчаяние, но потом, поразмыслив, решила быть хитрее и выждать некоторое время, посмотреть, как дальше будут развиваться события.
Было еще очень рано, и потому Бернарда не торопилась идти в дом. Хозяева и прислуга еще спали. Она подошла к бельевому шкафу, открыла его и, пошарив рукой в ворохе белья, вытащила темно-синюю лакированную шкатулку. Держа ее в руке, она что-то задумчиво пробормотала себе под нос и, шаркая по полу ногами, подошла к стоявшему у окна стулу и села на него. Руки ее от волнения дрожали, сердце, казалось, вырвется из груди. Бернарда вспомнила об Исабель, и все ее мысли были только о ней.
Бернарда сняла с шеи цепочку с ключиком и открыла шкатулку. Вынув оттуда два каких-то документа, она бегло пробежала по ним глазами и опять задумалась.
— Оба документа совершенно законны, — сказала она вслух. — Но один из них — фальшивый. Вероятно, мне следовало бы уничтожить настоящий… Но нет, я не могу, не могу это сделать. Я не могу уничтожить единственное доказательство, подтверждающее, что Исабель моя дочь.
Бернарда вдруг заплакала. Слезы текли по ее щекам, и она не пыталась их утереть. Сидя на стуле, она начала раскачиваться из стороны в сторону и, мотая головой, приговаривала:
— Почему, Господи! Ну почему я не могу решиться и разом покончить со всем этим? Исабель должна носить имя и фамилию Герреро. Она и есть Герреро. Ведь от этого зависит ее счастье. Эти документы никогда не должны попасть в чужие руки, и когда-нибудь я уничтожу их. Но сейчас я не могу…
Горе, постигшее Исабель, сделало ее одухотвореннее. Она, как ей раньше представлялось, горячо любила Фернандо, но смерть матери оборвала что-то в самом ее существе. Исчезли ее жизнерадостность, бодрость, энергия и веселость. Казалось, потускнел и потерял свою теплоту даже цвет ее пышных волос. Лицо заострилось, приобрело что-то аскетическое, в голубых глазах сквозили глубокие темные крапинки, восхитительный цвет кожи словно померк. Но если в ней уже не было прежней живости, которая поразила Фернандо в первую их встречу, то красота ее стала более зрелой, а неизбывная печаль придала ее натуре глубину и значительность.
— Как ты сегодня себя чувствуешь, Исабель? — спросил ее Фернандо.
— Спасибо, дорогой, у меня все прекрасно!
— Хочешь, мы побродим сегодня по городу, зайдем в ресторан?
— Мне бы не хотелось, Фернандо. Если ты хочешь, то иди один, а я посижу сегодня дома.
Она говорила ласково, но без всякого воодушевления. Фернандо заметил, что голос у нее стал более глубоким и звучным. Он понимал ее горе и старался быть с нею деликатнее.
— Тебе здесь нравится, Исабель? — спросил он тихо.
— Да, мне здесь хорошо.
— Думаю, нам стоит выехать за город. Ты не будешь против? Не люблю бродить один. Я покажу тебе много интересного.
— Ну, раз так, я охотно пойду с тобой. — Она слабо сжала ему руку. — Мы будем с тобой всегда вместе.
— Да, Исабель.
Она выпустила его руку и устремила невидящий взгляд куда-то вдаль.
Они запаслись провизией и всем необходимым и отправились за город пешком. Благо жили они на окраине и идти было недалеко. Они прошли мимо нескольких выкрашенных в белый цвет домиков, мимо протестантской церкви и вышли на узкую дорогу, которая вела на запад.
— Еще далеко? — устало спросила Исабель.
— Не знаю, — ответил Фернандо. — Мы должны найти удобное и красивое местечко.
Исабель убрала несколько прядей своих светлых волос под белую шляпку; крутой поворот дороги заставил ее прижаться к плечу Фернандо. Чтобы помочь ей удержать равновесие, он взял ее под локоть.
Скоро они очутились в сосновом лесу, где под ногами сухо потрескивали иглы хвои, потом вышли на желтовато-серые пески пустошей. Затем они набрели на прекрасную дубовую рощу и решили остановиться там.