Он удалился не спеша и с таким видом, словно они уже ничего не значили. Бернарда бросила неприязненный взгляд вслед адвокату, пытаясь сообразить, что еще затеял этот страшный человек.
Исабель после утренней стычки с рабочими и разговора с адвокатом Пинтосом была в приподнятом настроении и перебирала свой гардероб, прикидывая, что же надеть на праздник, устраиваемый в ее честь в доме жениха Фернандо Салиноса.
Бернарда стояла в сторонке и молча наблюдала за дочерью.
— Посмотри, Бернарда, — сказала Исабель и достала нарядное платье темно-лилового цвета, — по-моему, это то, что мне нужно.
— Оно прекрасно, — согласилась женщина, — а что ты наденешь сверху?
— Не знаю, что-нибудь.
Бернарда укоризненно покачала головой.
— Нет, Исабель, к этим людям нельзя надевать что-нибудь. Они, конечно, знают о твоем финансовом положении, но не позволяй себя унижать, — посоветовала женщина.
— Не надо драматизировать, — возразила девушка, — у них не такое знатное происхождение, как у Герреро.
Бернарда усмехнулась.
— Но их мощь в деньгах. Они не должны видеть, что тебе их не хватает, — предостерегла она, — даже если они об этом знают.
Исабель повернулась к Бернарде:
— Что ты предлагаешь?
Бернарда ничего не ответила.
— Чтобы я попросила помощи у Пинтоса? — допытывалась у нее девушка.
— Нет, с этим негодяем нельзя иметь дела, — уверенно заявила Бернарда дочери.
— Тем не менее повел он себя хорошо. Ему удалось отложить продажу нашего дома. Мне кажется, если быть с ним осторожными, — предположила Исабель, — то он может оказаться хорошим союзником.
В глазах пожилой женщины промелькнул испуг.
— Нет, — произнесла она, — этот сеньор, если и не причиняет тебе сейчас вреда, плохой человек.
Бернарда постояла еще немного и, не дождавшись ответа от дочери, удалилась по своим делам.
— Сколько всего произошло, — наконец оставшись одна, произнесла Исабель вслух, — сколько лжи вокруг меня. Ее столько, что я уже не могу различить, где добро, а где зло.
Девушка села на кровать и задумалась…
Бернарда в этот день не занималась хозяйством. Она надела свое самое дорогое платье, тщательно подобрала аксессуары, чтобы как можно больше походить на состоятельную сеньору, дала указания Челите и, не сказав никому ни слова, вышла из дому.
Женщина, умудренная опытом, в отличие от дочери понимала, что «смотрины» в доме Салиноса могут сыграть решающую роль в судьбе Исабель. Конечно же, Бернарда была уверена, что Фернандо любит Исабель, но она знала и нравы высшего света, где прежде всего имеют значение связи, деньги, положение, манеры…
Мать инстинктивно чувствовала грядущие перемены в жизни дочери и всеми правдами и неправдами старалась расчистить путь на вершину сильных мира сего, чтобы Исабель, как считала Бернарда, заняла место на Олимпе.
Она трезво оценила ситуацию, прикинула, где и как лучше использовать связи и имя Герреро, и, когда ее план четко вырисовался, решилась на рискованное, но небезнадежное предприятие. Она отправилась туда, где до недавнего времени считали за честь оказать услугу старинному аристократическому роду Герреро.
Первым ее объектом был салон меховых изделий сеньоры Элеоноры, уже пожилой женщины, но популярной и искусной мастерицы своего дела.
Бернарда спокойно открыла двери салона и вежливо улыбнулась хозяйке заведения.
— Добрый день, сеньора Элеонора.
— Здравствуйте.
— Как ваши дела?
— Хорошо, Бернарда, — довольно сдержанно произнесла Элеонора, — давненько вас не видела.
Бернарда смущенно улыбнулась, но промолчала. В салоне было несколько заказчиц, и она ждала, когда останется наедине с хозяйкой салона. Через несколько минут модницы ушли, и Элеонора подошла к Бернарде, которая разглядывала на витрине меховые изделия, проводила рукой по меху, проверяя их качество.
— Они изумительны! — наконец произнесла Бернарда.
— Это лучшее, что у нас есть, — гордо заметила хозяйка салона.
Бернарда вздохнула и стала искусно переводить разговор в нужное для нее русло.
— Я часто вспоминаю мадам Герреро, как ей нравились меха.
Элеонора вежливо отмалчивалась, затем сказала:
— Как часто жизнь бывает несправедлива. Она была хорошей женщиной.
— И хорошей клиенткой, — произнесла Бернарда, глядя прямо в глаза модистки.
Сеньора Элеонора кивнула, но в дальних уголках ее души зашевелилось какое-то нехорошее предчувствие от этих слов, да и вообще от прихода прислуги из разорившегося семейства Герреро.