И никак не иначе.
Он бережно вел бы её по залу под восхищенные, восторженные, кое-где грустные и завистливые взгляды гостей, под нежные звуки популярной мелодии.
- До тебя я выпил тонны спиртного. Больше не буду.
- Почему? - она поднимет красивые глаза.
- Чтобы захмелеть, мне достаточно взглянуть на тебя.
Она стыдливо опустит голову, порозовеет.
Этот единственный танец, этот немногословный диалог она запомнит на всю жизнь.
Где-то к двенадцати часам ночи новобрачных привезут домой в сопровождении двух пожилых родственниц невесты. Через несколько минут, пошептавшись с юной хозяйкой, родственницы исчезнут.
- Честно говоря, я хочу поесть, - скажет он, взволнованный уединенностью и тем, неизбежным, что ещё предстояло.
Она принесет из кухни сверток, начиненный яствами со свадебного стола чьими-то заботливыми руками.
- Поешь ты тоже, - предложит он, ковыряясь в пище. - Целый день ничего не ел, а ощущение такое, что съел целого барашка.
- Я не хочу, - упрямо скажет она, сверля пол необыкновенными глазами.
- Тогда давай выпьем.
- Но ты же обещал, что не будешь пить, - кстати подвернет она.
- Ну.. Сто грамм для храбрости.
Она, не говоря ни слова, откупорит бутылку, нальет себе и ему. Затем порывисто и залпом опрокинет свою стопку. Без закуски.
Он сделает то же самое и с удовольствием закурит, предварительно открыв форточку.
Настанет длительная пауза. Затем он включит негромкую музыку и пригласит её на танец.
Она молча повинуется.
- Я говорил с твоим отцом, - начнет он, не глядя на нее, - сказал ему, чтобы он никогда о тебе не беспокоился. Я обещал счастливую жизнь и, клянусь тебе, приложу к этому все усилия. За пять лет, которые так терпеливо ждал, пришел к выводу, что я в тебе не ошибся. Ты тот самый идеал, о котором я всегда грезил. До тебя понятие любви было чуждо мне. Сегодня, сейчас, я впервые говорю эти слова - я люблю тебя. Полюбил с первой же минуты и страстно возжелал ответной. Полюбил не то слово. Впервые увидев тебя, я загорелся только одной мечтой: пусть она меня полюбит. Пусть она меня сильно полюбит. Пусть ждет меня, пусть ищет меня в окно этими несравненными глазами. Пусть побеспокоится, пусть немного переживает. Понимаешь, ты какая-то особенная. Наверное, и чувства у меня такие же особенные. Вот сейчас я смотрю на тебя, и мне не верится, что ты стала моей женой. Мне не верится, что я каждый день смогу любоваться красивыми волосами, милым личиком. Но меня удручает другое.
- Что именно? - удивится она.
- Я не знаю, как ты ко мне относишься.
- Но я же вышла за тебя...
- Это не объяснение, - досадливо перебьет он. - Все девушки рано или поздно выходят замуж. Кто по любви, кто по расчету. Кто потому, что надо выйти замуж.
- Какой же ты идиот, - облегченно вздохнет она.
- Возможно. Так ты меня любишь?
- Нет, - резко ответит она и тут же ощутит горячий долгий поцелуй.
Обхватив ладонями лицо, он нежно поцелует её брови, глаза, шею. Звонок на входной двери заставит их вздрогнуть.
- Кто это? - поразится он.
- Я открою, - порозовеет она. Через несколько минут вернется очень смущенная.
- Кто? - не сообразит он.
- Родственница.
- Пошли ты её домой. Меня угнетает ощущение обязанности...
Изучив его характер за истекшие годы, она хорошо понимала бы - его нельзя заставлять. Попытка заставить - это обратная реакция. И сама точно такая же.
Надоедливой родственнице пришлось бы явиться через сутки или двое.
Неделя любви и безграничной нежности оборвалась бы одним телефонным звонком.
- Представляешь, - растерянно скажет он, - мне надо срочно выехать в Москву. На целый месяц. Что мне делать?
- Никуда ты не поедешь, - твердо отрежет она.
- Курсы повышения квалификации. В прошлом году я отпросился. Помнишь, ты на меня дулась, и я решил не ехать.
Она промолчит.
Через два дня он уедет, проклиная курсы и свою работу. Его двоюродные сестры поочередно будут оставаться с молодой женой. Звонить он будет каждый день.
- Понимаю, - горько скажет она в трубку, - ты там учился, остались друзья, знакомые...
- О чем ты говоришь, мордашка моя милая. Для меня на этом свете кроме тебя никого нет.
- Так я и поверила, - с оттенками удовлетворения произнесет она.
Приблизительно в таком духе. Целый месяц. Потом его начальство даст поручение, на решение которого потребуются ещё недели две.
Приехав домой, он, счастливый, узнает, что часть его самого, его неземная жена беременна.
- Сорок четыре дня я не видел тебя. Сорок четыре. А в сутках двадцать четыре часа. С ума сойти. - Он погладит её жесткие густые волосы. - Неужели я стану отцом ребенка, которого родишь ты?
- Кого бы ты хотел, мальчика или девочку?
- Какая разница. Лишь бы ребенок был похож на тебя.
- Никогда больше не уезжай, а то я свихнусь. - Ее глаза увлажнятся.
Отношения с тестем, с младшей сестрой жены и шурином будут ровными. Ложкой дегтя в бочке меда окажутся теща и старшая свояченица. Именно после их ухода взаимоотношения в молодой семье станут несколько натянутыми. Но это будет временно. До рождения первенца.
Первая родится девочка.
Через четыре года - мальчик.
Еще через два - девочка.
В общем и целом их семейная жизнь будет проходить в стабильности, благополучии. Только однажды разразится скандал, который разобщит их на полтора-два года. Причиной станет её работа.
- Я же просил тебя, - будет неистовствовать он, - откажись от походов по адресам. Принимай на работе, не задерживайся после. Неужели я недостаточно зарабатываю? У нас есть нормальная квартира, хорошая обстановка. Свой автомобиль. Персональная машина. Специальный магазин. Нами восхищаются все - и родственники, и знакомые, и соседи. А ты своей работой можешь все испортить.
- Но это часть моей работы, - упрямо заявит она.
- Ликвидируй эту часть.
- Ничего не буду ликвидировать.
- Ты постоянно делаешь по-своему. Я, наверное, тебе не муж. Поступай, как знаешь.
Она поднимет на него грустные глаза.
- А когда-то говорил супруг.
Он сделает неопределенный жест.
- Я и сейчас могу это повторить. Именно потому, что мы не муж и жена, а супруг и супруга я затеял этот неприятный разговор. Меня вот-вот выдвинут на должность, а моя красавица-жена обивает пороги.
- Красавица? - Засветится она. - Ты меня назвал красавицей? Что-то давно я не слышала от тебя комплиментов.
- Не ходи по домам, - примирительно предложит он.
- Я обязана, - мягче, но бесповоротно ответит она.
- Тогда нам не о чем больше говорить.
Она также упряма, как и он. Ее, как и его, нельзя заставлять. Бесполезно. Реакция будет мгновенной и обратной.
Эта длительная ссора станет единственной.
Сильное чувство может породить глубокую обиду. Длиною в два года. Без памяти любя друг друга и не желая идти на компромиссы. Потому что каждый по-своему прав.
В нем заговорит ревность. У неё - обида на эту ревность. Пройдет много времени. Приревнует она. Разразится ещё один скандал, который положит конец ссоре. На этот раз окончательно.
Десять дней прошли. ОНА так и не позвонила. Впрочем, он уже был уверен в том, что ОНА не позвонит. И вовсе не потому, как предполагал его друг. Не оттого, что ОНА не та, какую он ЕЕ себе представлял. За истекшие дни, анализируя все перипетии ИХ немногочисленных встреч, он пришел к твердому выводу - ЕЕ поступок мог быть продиктован только двумя причинами. Причина первая - страх перед ростом тепла к нему. Причина вторая - правота друга относительно ЕЕ порядочности. Но сотни раз за это время, перебирая в памяти отдельные эпизоды в ИХ отношениях, он заключал - "какое несправедливое распределение" не прав. Совершенно не прав. Как можно судить о человеке, которого видел всего-то два или три раза? Ни разу не пообщавшись с ним? И дать исчерпывающую оценку его нравственности? Глупо. Очень глупо. Очень глупо составлять мнение о персоне, которого не знаешь. Глупо вдвойне, когда сам знаешь человека, а веришь тому, кто с тем даже не знаком. Тем более, что он был абсолютно убежден в ЕЕ порядочности. В ЕЕ исключительной, а не в относительной порядочности.