Он взглянул на часы.
– Десять минут, – согласился он, но не двинулся с места.
– Ну, может быть, вы выйдете?
– О, черт!
Джесси подняла что-то с пола и бросила ему.
Он поймал на лету высоко в воздухе и рассмеялся.
– Гарольд, я полагаю.
– Где мои хорошие манеры? Гарольд, это Сидни, Сидни, Гарольд. Теперь вон.
Он все еще не двигался. Затем шагнул прямо к ней, пристально разглядывая ее в течение бесконечно долгой секунды, наклонился и поцеловал в щеку.
На его застывшем, как маска, лице ничего нельзя было прочесть. Сидни выпрямился.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, – хрипло произнес он.
«ОПАСНОСТЬ!» Это написанное большими буквами слово как бы повисло в воздухе между ними.
– Я думаю, мне лучше поехать без вас, – тихо сказал он.
– Я думаю, мне лучше еще поспать, – ответила Джесси еще тише.
– Увидимся через десять минут.
– Через пять.
Прогулка верхом не представляет собой ничего романтического, решила Джесси, несмотря на то что пейзаж, окружавший их, был просто потрясающим: холмистые пастбища волнообразно переходили в остроконечные неприступные вершины Скалистых гор, возвышающихся на западе.
Джесси была неумелой наездницей, поэтому все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы удержаться в седле.
Пока ей это удавалось. Но нечего и говорить, что могло бы произойти, если бы она отвлеклась.
Девушка держала поводья в одной руке, а другой крепко уцепилась за выступы седла, хотя Сидни сказал, что в этом нет необходимости.
Сам он выглядел так, будто родился в седле. Откуда он может знать, что необходимо, а что нет неопытному наезднику?
Ездить верхом ее обучал Стив, ведя лошадь под уздцы, поэтому к самостоятельной езде она была совершенно не готова.
А Сидни, пустивший лошадей скакать разламывающей кости рысью, видимо, обожал мучить людей. У его лошади ноги были длиннее, поэтому она шла быстрее, чем лошадь Джесси, и Сидни намного опередил ее, что мешало им даже поболтать.
Они ехали уже довольно долго. Джесси стало жарко. Румянец, так украшавший ее в это утро, быстро исчез со щек.
– Черный – не очень подходящий цвет, – заметил Сидни, сдерживая свою нетерпеливую лошадь, которая взвилась на дыбы перед Джесси.
– Вы имеете в виду свою лошадь? – спросила девушка.
– Нет, я имел в виду вашу рубашку. Черный цвет притягивает тепло.
– Ах, мою рубашку. Вы ничего не понимаете. Черный великолепно сочетается с цветом моих волос.
– Как будто вы собрались на бал к английской королеве, а не на верховую прогулку, – съязвил он, критически разглядывая свою спутницу.
Неужели он хочет отправить ее обратно?
– О нет, – сказала Джесси. – Не волнуйтесь, со мной все в порядке. – Господи, когда же мы будем на месте?
– Вы уверены? Ущелье Бизонов находится примерно в часе езды отсюда. Дайте мне знать, если езда слишком утомит вас.
– Обязательно.
– Вам, наверное, хотелось, чтобы этот здоровенный парень на время убрался отсюда. Он просто зануда, правда?
– Да, конечно. Как вам будет угодно.
К несчастью, когда его лошадь устремилась вперед, ее сделала то же самое. Джесси вцепилась в седло и героически терпела, пока лошадь подбрасывала ее всю дорогу.
Они проскакали, казалось, где-то около сотни миль, прежде чем Сидни решил замедлить темп.
– Разве это не великолепно? – спросил он. – Что может быть лучше ветра, треплющего ваши волосы?
Она могла только догадываться, что ветер сделал с ее волосами.
– Мы живем в двух совершенно различных мирах, – простонала Джесси. – На расстоянии не менее миллиарда миль.
– Что? – спросил он, резко натянув поводья. – Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что у меня болят колени. И бедра. И спина разламывается. Сидни, у меня в конце концов болит задница.
– Почему вы не сказали мне раньше? Джесси, я же спрашивал, все ли с вами в порядке.
– Я не хотела, чтобы вы подумали, будто я трусиха.
– Я уже знаю, что вы не трусиха.
– Я хотела, чтобы вы подумали, будто я – выносливый человек, знающий толк в лошадях.
– Зачем?
– Я хотела вам понравиться.
Он выглядел ошарашенным.
– Вы хотели мне понравиться? Зачем? Что еще вы запланировали для ранчо?
– Нет у меня никаких планов насчет вашего вонючего ранчо!
– А насчет меня? – подозрительно сказал он.
– Вот видите! Вы всегда думаете обо мне только самое плохое.
– Я?
– Только не понимаю, почему я вам не нравлюсь. Проклятье! Вы, упрямый старый ковбой, я же отличная девушка!