Орден пророчеств. Берилл почти ничего о них не знал. Он не доверял молитвенному дыму, слишком эфемерному и нечеткому. Уж точно он не полагался на зыбкие пророчества.
Хотя знал, некоторые считают их сродни грезам и снам. Бериллу такая точка зрения не нравилась.
— Вы знаете предания о разрушителе?
Берилл нахмурился. Как принца его хорошо обучили.
— Легенды о человеке, который может разрушать империи?
— Это не совсем легенда. Всё в мире в равновесии, появляются как защитники, которые ведут к процветанию, так и разрушители. Многие верят, что ваш дед был одним из благословленных богами.
Даже Берилл мог в это поверить. Он никогда не видел деда, но знал, что при нем Шеленарская империя расцвела. Превратилась в центр искусства, торговли и просвещения.
— Тогда мой отец кто, разрушитель? — хмыкнул Берилл.
— Ваш отец жесткий император, но у него просто свои методы. Наши границы расширились, пусть он и не поддержал заложенную вашим дедом деятельность.
На’лах наконец опустил руки, показывая этим, что его молитвы завершены. Он повернулся и посмотрел прямо в глаза Бериллу. Немногие так отваживались.
— Раз в несколько поколений может родиться разрушитель. Он принесет огонь и боль, уничтожит до основания всё, что было заложено. Он не узнает до определенного срока о своем предназначении, но рожден именно ради таких целей. Вы же помните Ашнасса Таррона?
— Кровавый император.
Все знали его историю. Он взошел на престол еще молодым, после странной смерти отца, вроде бы от несчастного случая. Амбициозный Ашнасс учредил культ старой магии, как он ее называл, хотя все историки сходятся в мысли, что никакого отношения к древним этот культ не имел. Зато Ашнасс был его главой и преследовал других жрецов.
Он казнил без разбора аристократов, которые пытались ему возражать, уничтожал храмы вместе со жрецами. А когда в прежней столице ему возразили, Ашнасс спалил город дотла.
Говорили, тогда он призвал разрушительную силу самой бездны.
Город полыхал несколько дней, на Ашнасса устраивали покушения, но каждый раз ничего не выходило. Это было мрачное и темное время.
Ашнасса Таррона прозвали Кровавым императором, и его убил собственный брат, Пирит. После чего отрекся от какого бы то ни было отношения к трону, а спустя пару дней утопился.
После короткой смуты и года четырех императоров на троне воцарилась династия Амадисов. Столицу перенесли в Кахар, культ уничтожили, Ашнасса в истории лишили имени камня и называли только истинным, чтобы подчеркнуть, как он отличался от других. Еще несколько поколений оправлялись от того, что устроил Кровавый император.
— Ашнасс Таррон родился Рразрушителем, — сказал жрец. — Когда он взошел на престол, эльхары получили Истинное пророчество о его сути. Но что мы могли сделать? Никто не внял предупреждениям. Только принц Пирит в конце жизни изучал пророчества.
— Зачем вы это рассказываете? Я знаю историю.
— Некоторые полагают, десять лет назад снова зазвучали Истинные пророчества о новом разрушителе. Но быстро исчезли.
— Вы предлагаете мне зайти за пророчеством?
— Только если пожелаете, ваше высочество. Мы, жрецы, всегда призваны спасать. В основном, души. Поэтому я просто напоминаю вам о пути добродетелей. Вы следуете им?
Берилл вспомнил о том, как не справляется с большинством из добродетелей.
— Пытаюсь.
— Отличное намеренье. И не забывайте напоминать вашему брату, что ему тоже следует.
***
Берилл возвращался в комнату, думая о встрече со жрецом. Он всегда знал, что эльхары — самый необычный из орденов. Но слова этого На’лаха казались странными, и Берилл не мог понять, что он на самом деле хотел сказать. Десять лет назад зазвучали пророчества, но быстро стихли. Десять лет назад погиб Алмаз. Так жрец хочет сказать, он мог стать новым разрушителем? Чушь какая. И зачем Бериллу об этом знать? Неужели жрецы думают, он вдруг увлечется подобными вещами? Хотя, конечно, влиять на наследника престола через мнимые пророчества — достойная цель для амбициозных жрецов.
Берилл не верил ни в пророчества, ни в разрушителей. Если какой-то император оказался деспотом, это еще не значит, что стоит верить всему.
Охрана у дверей отдала честь, и Берилл вошел внутрь. Застыл на пороге, увидев, что постель пуста, Тишлин тоже не видно.
— Привет, братец.
Агат распахнул дверь, ведущую в ванную комнату и устало привалился к дверному косяку. Он казался удивленным:
— Ты что здесь делаешь?
— А где мне еще быть? — опешил Берилл.
— Ну… во дворце.
Услышать оказалось неожиданно больно. Как будто Агат не предполагал, что Берилл останется с ним. Что ж, кажется, если Берилл кого-то и убедил, что он не близок с братом, так это самого Агата.
Тот как будто смутился и заковылял обратно к кровати. Лекари его раздели, торс плотно охватывали бинты, и Берилл уставился на них, как будто их яркое пятно стало лучшим напоминанием о том, что вообще-то в теле Агата побывал клинок кехта.
Берилл боялся потерять еще одного брата. Но, возможно, отстраняясь просто портил жизнь им обоим.
Спохватившись, Берилл помог Агату добраться до кровати:
— Почему ты вообще встал?
— Как тебе сказать… есть такие потребности организма…
— А Тишлин где?
— Послал ее к лекарям.
— Она ушла?
— Ну, я очень настаивал. Кажется, она поняла, что я просто хочу отлить без свидетелей.
— Она должна была присматривать за тобой.
— Мне что, пять лет? — возмутился Агат и улегся обратно в постель.
— Нет, но ты ранен.
— Из кехтов кого-то взяли живым? Они признались, кто нанял?
— Все мертвы.
— Жаль. Хотя ожидаемо.
— Хочешь есть? Мне позвать лекарей?
— Лучше еще посплю.
Берилл заметил, что на столике среди склянок лежит орихалковый браслет. Он мягко светился, заряженный мощными лечебными грёзами.
— Ты снял его?
— Ага. На меня не действует, только раздражал.
Берилл не настаивал. Вернул браслет на столик и замешкался. Он ощущал себя уставшим, вымотанным, но не был уверен, стоит ему прилечь и тоже поспать, всё-таки позвать лекарей или еще что-то?
Наконец, Берилл подошел к кушетке, снял камзол и достал из кармана пузырек со снотворным от Ашнары. Покрутил его в руках.
— Поспишь со мной?
Голос Агата звучал невнятно, он явно быстро засыпал. Берилл застыл и подумал, что брат всегда всё умел делать проще. Бросив пузырек со снотворным на кушетку, Берилл подошел к Агату.
— Конечно.
Он улегся позади него на большой кровати, накрылся частью одеял и закрыл глаза, уверенный, что сегодня кошмары не приснятся.
Пятой добродетелью считалась любовь. Берилл хотел бы с ней справляться.
9. Каэр
Каэр всегда чувствовал себя неуютно в компании жениха Тишлин. Впрочем, он и во дворце до сих пор чувствовал себя странно.
Крыло картографов — это другое дело. Там традиционно располагались ученые, которые могли за всю жизнь особ королевской крови увидеть только на официальных церемониях. Каэр привык там быть. Но теперь он состоял в исследовательской группе по Ша’харару, что предполагало помещение в самом дворце.
Тишлин решила провести встречу в светлой оранжерее. Террасу с двух сторон закрывали огромные окна в пол, сквозь которые проникал солнечный свет. На третьей стене прозрачная дверь вела в другие подобные помещения. А последнюю покрывали всевозможные растения, расположенные на разных уровнях. Они же стояли в кадках рядом с витым столиком и креслами.
Каэру нравились галереи террасных оранжерей. Император Сидерит построил их для любимой наложницы, ставшей женой после смерти императрицы. Конечно же, говорили, будто наложница ее и отравила… Каэр даже мог поверить в то, что это правда. Куда важнее, что оранжереи сохранились и до сих пор поддерживались в идеальном порядке многочисленными садовниками.