— Зато он никого не обесчестил, как Элам.
Тишлин помрачнела. Всем было понятно, почему отец Элама скорее хотел женить сына: о его похождениях говорили на всех балах, а с последней девушкой вышла совсем некрасивая история. Каэр полагал, что леди Леливарас отнюдь не такая невинная, как хочет всем показать, но когда она начала распространять слухи о том, что Элам Итанис ее обесчестил и бросил, замять это удалось, только используя все ресурсы семьи Итанис.
Принц Агат и вправду не позволял себе подобного. На балах вокруг него всегда крутились девушки — отчасти из-за его положения, отчасти из-за того, что он-то умел поддерживать светские беседы и улыбаться. Но в отличие от Элама, делал это искренне.
О принце Берилле же ходили только слухи. На официальных мероприятиях он никогда никого не выделял. Как утверждала Тишлин, последний год или около того у него были тайные отношения с королевским алхимиком.
— К тому же, все судят по себе, — заметила Тишлин. — Элам ревнует, потому что наверняка сам бегает по тайным встречам.
— И тебя это… устраивает?
Поджав губы, Тишлин отвернулась к окну, за которым виднелся небольшой сад. Краем глаза Каэр заметил, как несколько садовников торопливо закрывали крупные растения тканью.
— Я старше тебя, Каэр, — негромко сказала Тишлин. — Еще немного, и мне будет не так просто отыскать мужа.
— Ты всё равно можешь не торопиться.
— Могу. Но мы не такой знатный род, а мой характер… ну, мало кому из мужчин нравится. Итанисы — очень знатный род. Если бы Элам не был таким проблемным, они бы на нас и не посмотрели.
— Но тебе же он не нравится!
Тишлин пожала плечами:
— Элам не такой плохой человек. Да, он ревнив и никогда не успокоится. Но если мы поженимся, я стану леди Итанис, и он будет это чтить.
— Бегая к другим.
— Но я останусь его женой. Он не предаст и позволит заниматься тем, что мне нравится.
— Это неправильно, — уверенно заявил Каэр.
Этот разговор уже происходил у них раньше. Родители не заставляли Тишлин выходить замуж, это было ее решением. Она считала, что это придаст ее жизни надежности, но Каэр боялся, что сестра просто свяжет себя с человеком пусть и знатным, но точно не интересным ей.
— Спасибо, что согласился присутствовать на встрече, — сказала Тишлин. — Иначе я бы умерла со скуки! И с тобой Элам всегда уходит быстрее. Я хочу вернуться к работе.
Порыв ветра стукнул в окно, и Каэр наконец-то понял, почему садовники закрывают растения. С Армаранского нагорья шла буря. Ничего серьезного, но довольно неприятно. Горизонт уже заволокло пылью.
— Тебе ведь необязательно было столько времени проводить в храме, — тихо заметил Каэр. — Принц Агат тоже мог обойтись без твоей помощи. Тем более, там всё время оставался принц Берилл.
Тишлин пожала плечами, по-прежнему смотря не на брата, а в окно, что сказала Каэру больше, чем ее слова.
— Так ревность Элама не настолько беспочвенная?
— Идем уже.
Она оставила недопитый чай и поднялась с места. Каэр вздохнул. Он знал, что не преуспел не только в светских беседах, но даже в обычных. Его взгляд упал на молитвенный браслет на запястье, и он коснулся черных бусин. Он сам такие выбрал, под цвет любимого угля.
На обряде совершеннолетия Каэр захотел услышать пророчество. Они давались не всегда: большинство людей предпочитали не знать, другим не везло, и эльхары попросту ничего не видели.
Его обряд проводил жрец со шрамом, Каэру потом сказали, что он один из тех, чьи пророчества всегда верны. Каэр же просто хотел знать, оправдает ли он надежды отца, найдет ли свое место?
В душной комнате, в дыму пророческих благовоний эльхар увидел будущее Каэра и заявил:
— Ты тот, кто откроет двери.
И всё. Ничего про величие или хотя бы про то, что Каэр справится со своей жизнью. Поэтому Каэр перестал об этом думать. Он не знал, что заключено в этом пророчестве, но делал то, что мог — так всегда говорила мать. Не следует думать о том, что могло или не могло быть. Мы просто делаем то, что можем. Каждый день. И однажды это приводит к мечте.
Сейчас ему дали заниматься тем, что он всегда хотел. Пусть он не может уговорить сестру не делать ошибку, зато может отыскать Ша’харар.
***
Буря нагрянула, когда Каэр и Тишлин подходили к комнате, которая служили центром их Экспедиции потерянного города.
Они сворачивали из галереи, когда раздалось далекое и протяжное рычание грома, а в окнах совершенно потемнело, и в стекло бросило пылью.
Внутри уже оказался Берилл. Он сидел за заваленным книгами столом в углу комнаты и задумчиво перебирал бумаги. Каэр сказал искать все упоминания наемников Караниса. Если вычислить, где они ночевали три дня спустя после скалы с пятью «пальцами»… что ж, Ша’харар где-то там.
Стекло содрогнулось от очередного порыва ветра, в комнате стало почти темно. Присев в приветствии, Тишлин тут же начала распоряжаться, чтобы принесли орихалковые лампы. Каэр же последовал к разложенным картам.
— Я нашел два упоминания, — сказал Берилл, протягивая книги.
— О, прекрасно!
Каэр оживился, часть его тут же начала думать о карте, испещренной угольными пометками.
Принц Берилл потянулся и размял шею. Похоже, он сидел тут с самого утра, так что Каэру даже стало немного стыдно, что они с Тиш прохлаждались. После возвращения из храма прошло всего несколько дней, но принц Берилл как будто с двойной энергией принялся за исследования. Словно больше, чем раньше, хотел отыскать потерянный город.
Каэру нравились принцы, хотя в присутствии Берилла он немного робел. Говорили, наследник похож на самого императора, но его Каэр видел только пару раз на официальных церемониях и уж тем более не говорил. Внешне действительно очень похожи. Тот же суровый взгляд, скупые движения.
Правда, Берилл не казался… ну, злым. Скорее, будто он всегда начеку, готов к любому подвоху и боится сделать лишний жест. Отчасти Каэр мог это понять. А еще видел, что принц не требует от других того, что не делал сам.
Вообще-то Каэр думал, принцы будут заниматься своими делами, изредка прося отчеты и повесив всё на ученых. Но оба приняли живейшее участие в исследовании.
Усевшись на пол, Каэр начал читать найденные отрывки и сопоставлять с теми, что отыскали другие библиотекари. От картографов пришел отчет по запрошенной местности, и Каэр начал наносить на карту новые пометки.
Чего-то не хватало. Какой-то детали. Что-то свербило в голове Каэра, и он знал, когда поймет, что именно, то сможет отыскать Ша’харар.
Ударил гром, и наконец-то вместо пыли в окно ударил дождь. Слуги принесли орихалковые лампы и расставили по всей комнате. Берилл переместился на диван с книгами, Тишлин уходила за новыми в библиотеку и возвращалась с отчетами от картографов. Она как раз положила новые бумаги рядом с Каэром, когда дверь распахнулась.
Принц Агат всегда врывался с такой же решительностью, как и буря за окном. Как будто его ничто больше не интересует. Он не тратил время на церемонии — да и кого ты можешь приветствовать как принц? Когда выше тебя только император.
Сегодня Агат влетел и тут же начал в нетерпении мерить шагами ковер. Каэр понятия н имел, что говорили лекари, но подозревал, они вряд ли приветствовали такую активность.
— Что случилось? — спокойно спросил Берилл.
— Два трупа! У меня два трупа грезящих!
— Кто-то убил их?
Агат остановился и наконец-то посмотрел на брата, уперев руки в бока:
— А что, если убили, то это важно, а иначе нет?
Тем не менее, вздохнув, он уселся на диван рядом с братом.
— Никто их не убивал. Похоже, они слишком старались, зацепили какие-то сильные грёзы и не справились с ними. Те сейчас не очень-то стабильны.
Каэр мало что смысли в грезящих. Его никогда не привлекали подобные вещи, слишком неконкретные. Он знал, что в магии есть своя система, но мало ею интересовался.