— То есть ничего делать не нужно?
— Это не в природе людей. Да и я не готов сидеть и ждать.
— Рад, что ты здесь.
Агат говорил искренне. Ему нравился Кфар, с ним забывалось, что Агат ненастоящий грезящий и никогда не станет полноценным. Если бы его способности были больше!
— Как думаешь, — Агат запнулся. — Как думаешь, из меня выйдет когда-нибудь грезящий?
— Нет.
Кфар ответил легко и сразу, а внутри Агата будто что-то оборвалось. Он подозревал, но не так же резко. Краем глаза заметил, что Кфар наконец-то посмотрел на него с тонкой улыбкой:
— Я думаю, из тебя выйдет нечто совсем иное, просто мы еще не знаем, что именно.
— Надеюсь, — проворчал Агат, но улыбку сдержать не смог. — Я и сам хочу узнать, в чем будет заключаться моя история.
Неожиданно для самого себя его мысли вернулись к зелью, настаивающемуся у Ашнары. Кости Лазурита полностью растворились, слились с вязкой жижей, которая спустя дней десять должна стать прозрачным зельем, которое излечит от яда.
Лазурит прожил совсем недолго, но даже после смерти продолжилась его история. Из него тоже не вышло грезящего… или даже ребенка. Зато вышло что-то иное. Конечно, Агат надеялся, что у него обойдется без лишнего трагизма.
В тот первый день, когда они вышли из Кахара, Агат попросил у Ашнары щепки латмарана и совершил ритуал памяти по маленькому и давно умершему Лазуриту. Сейчас он был бы старше Агата. Грусть оказалась светлой, терпкой и чуть щекочущей, как тот дымок, что поднимался к нему. Агат надеялся, что обряд почтил память мертвого брата и дал ему энергию в новом рождении. Где-то в мире существовал человек с душой Лазурита. И у него шла новая история.
— Что происходит? — нахмурился Кфар.
По каравану будто пошла рябь, колокольчики замолкали, повозки останавливались, слова передавались от головы к хвосту. Агат широко улыбнулся:
— Мы прибыли.
***
Они нашли Ша’харар на закате.
Повозки поставили кругом, лошадей распрягли. Слуги тут же начали суетиться, ставя палатки и разжигая костры. Берилл организовал воинов проверить пространство, хотя никого, кроме пары сусликов, они не нашли.
На взгляд Агата, это место ничем не отличалась от любого другого. Только в котловине между холмами поблескивало озеро. Как говорил Каэр, оно пересыхало часть сезона, поэтому и оказалось сложным определить местонахождение. А еще, конечно, тот факт, что небольшое озеро в пустошах оставалось безымянным.
Каэр раскладывал карты, изучал каждый камень и с восторгом показал какую-то плиту рядом с озером. Она действительно была обтесана не природой.
— Это останки надземной части! — восторгался Каэр. — Терраса у воды. Где-то здесь должен быть вход!
Время шло, ничего хотя бы отдаленно похожего на ворота не было, и первые эмоции постепенно угасали. Устроенный между холмами лагерь успокаивался и начинал жить обычной жизнью с приближением сумерек. Все готовились к длинной стоянке.
Агат же сел перед костром, смотря на пламя. Когда чуть позже приготовили ужин, он так и не встал, чтобы взять свою порцию. Краем глаза увидел Берилла с Ашнарой, но не пошел к ним.
— Тоже чувствуешь? — Кфар Шемет устроился рядом.
Агат кивнул. Он словно опять был тем мальчишкой, который не знал, что делать с бушующим внутри жаром. Сейчас ощущения чем-то походили.
— Как будто что-то скребется. Только не изнутри, как у меня обычно, а снаружи. Что-то щупает нас и не хочет, чтобы мы здесь были.
Кфар посмотрел на него долгим и немного удивленным взглядом:
— Я ощущаю иначе. Как покалывание, будто перед грозой. Остальные грезящие тоже.
— Это грёзы?
— Скорее, древняя магия. Вряд ли они оставили Ша’харар незащищенным. В наших библиотеках были записи о подобном.
— Ну, значит, мы в нужном месте.
— Да…
— Что-то не так?
— В наших записях это называют защитой древних. Ее чувствовали во многих местах. Но ни разу не удалось за нее проникнуть.
Агат знал, что руины находили. Некоторые без особых проблем, но там и внутри ничего интересного не оказывалось. Ходили легенды, будто и на Ша’харар и подобные ему города натыкались… да вот даже наемники, о которых вычитал Каэр. Но не было легенд о самих городах.
Может, потому что внутрь никто так и не проник.
Агат зажмурился. Ощущение было странным, не боль и не зуд, скорее, неуютность.
— Почему я чувствую не так, как другие грезящие? — спросил Агат. Собственное отличие могло бы отдаться большей печалью, если бы странное ощущение не мешало думать.
— Возможно, из-за крови, — сказал Кфар. — Гленнохарская империя рухнула после неких событий внутри нее, магия и культура исчезли. Остатки людей ушли в сторону Дашнадана и осели там. Возможно, в тебе тоже есть частичка их древней крови. И ты чуешь магию. Поэтому настолько ярко воспринимаешь.
Агат обхватил себя руками и хотел сказать, что предпочел бы вообще не чувствовать. Даже здесь его проклятая кровь умудрилась напортачить! Это раздражало, но еще больше бесило то, что никуда от этого ощущения не деться.
Отсветы костра играли на лице Кфара, мир вокруг скрадывался сумерками, погружался в тени, но Агат заметил, как рядом уселся Берилл. Он держал две миски и протянул одну Агата, но тот помотал головой и зажмурился.
— Как будто волны, — пробормотал он.
— Подожди-ка! — Кфар оживился. — Если ты ощущаешь именно так, может, найдешь источник? Это должна быть дверь.
Подобная мысль не приходила в голову Агату. Что ж, если это поможет отыскать город… скинув плащ, Агат поднялся и глубоко вздохнул. Он не стал сопротивляться, позволил себе ощутить это неприятное чувство, свернуть волну до нити.
Агат пошел по ней.
Он не задумывался и не сомневался, просто шагал по линии, как он быстро понял — к озеру. А потом за него, гораздо дальше. По твердой почве до другого холма, до камня, который буквально пульсировал. Не задумываясь, Агат нажал на него.
Увы, давящее чувство не исчезло, даже не стало слабее. Первые мгновения ничего не происходило, и Агат подумал, что в очередной раз ошибся. Но потом земля дрогнула, что-то заскрежетало, почва под ногами начала осыпаться. Берилл едва успел оттащить Агата, когда из-под земли показалась каменная глыба и поползла вверх.
Она скрежетала и росла, пока не замерла. С поверхности еще сыпались комья почвы, кто-то принес факелы, и на фоне темнеющего неба можно было рассмотреть каменные ворота размером с обычную дверь и будто бы грот за ней.
— Вход! — завопил Каэр. — Вот он!
Запертый, конечно же. Агат мог поспорить, Берилл уже прикидывал, сколько потребуется воинов, чтобы взломать этот лаз, но ворота казались слишком внушительными. Агат не представлял вес этих створок.
Берилл зашел со стороны, кулаком постучал по гроту:
— Камень.
— Наверняка зачарованный, — сказал Кфар. — Так просто его не взломать.
Агат и не заметил, как большая часть лагеря оказалось рядом с ними. По крайней мере, ученые точно. Каэр бесцеремонно прошел вперед, взяв факел, рассмотрел дверь и ткнул куда-то, где могла быть ручка. Агат увидел, что там изображение ладони.
Каэр поднял руку и почти приложил собственную, но потом нерешительно оглянулся на Берилла:
— Ваше высочество, это ваше право…
Берилл качнул головой:
— Нет. Это твое открытие.
Лицо Каэро просияло. Он перехватил факел покрепче и приложил левую ладонь к изображению.
Агата будто обдало тем самым мерзким ощущением, придавило, а в глазах потемнело. Он услышал вопль Каэра. Зрение вскоре прояснилось, магия ослабла, и Агат перевел дыхание.
Каэр по-прежнему вопил.
Он сидел перед каменной дверью, скрючившись, сжавшись, рядом стояла Тишлин, суетился еще кто-то, звали лекаря. Охваченный дурным предчувствием, Агат тоже шагнул вперед и наконец-то рассмотрел.