— Мы не сумели точно рассчитать последствия взлёта «Урании», — тихо заметил Самойлов, прослушав передачу Па мирского радиоцентра. — Развязаны силы невероятного могущества… Старты следующих гравитонных кораблей необходимо производить подальше от системы Земля-Луна, во всяком случае, не ближе, чем со спутников Сатурна.
Взрыв Сверхновой
…Третий год мы блуждали в центральной зоне Галактики, разыскивая таинственную планетную систему. Самойлов почти не спал, осунулся и побледнел. Хмуря клочковатые жёсткие брови, он без конца вычислял всё новые и новые варианты маршрута, не давая «отдыха» электронной машине. Но все было безрезультатно: на экранах сияли, словно смеясь над нами, незнакомые звёзды, сплетаясь в дикие узоры никогда не виданных созвездий.
— Мы израсходовали восемьдесят процентов топлива, — упавшим голосом доложил я академику.
Пётр Михайлович ничего не ответил. Найдём ли мы планетную систему жёлтой звезды типа Солнца в юго-восточной части Змееносца? Или, быть может, ошибочны расчёты академика?!…
Три года мы окружены этим сверкающим калейдоскопом цветных солнц, которые густо усыпали небесную сферу. Как хочется снова увидеть ласковый земной небосвод! Именно небосвод, а не этот чёрный, точно сажа, полый шар, в центре которого мы как будто находимся.
Я откидываюсь в кресле, закрываю глаза. Даже не верится, что я на «Урании». Как свалилось на меня такое счастье? И счастье ли это?… Приходят воспоминания…
Я мчусь в вечемобиле ** по автостраде Космоцентр-Москва.
Прямая, как стрела, электромагнитная автострада, электронное управление автомобилем и полная бесшумность движения создавали идеальные условия для путешествия. Я то дремал, убаюканный своими мыслями, то разглядывал проплывающие ландшафты. Дорога пересекала гигантские индустриальные районы, раскинувшиеся на всём протяжении от Волги до Москвы. Мне почему-то вспомнились тогда описания этих мест в старинных школьных учебниках. Как далеко вперёд ушло за это время человечество! Даже не верится, что над этими промышленными районами когда-то висели дым и копоть, что люди жили среди шума и грохота. Ведь современные заводы и фабрики, построенные из пластмассы и стекла, работают совершенно бесшумно. Дым не поднимается даже над металлургическими заводами. Энергия, необходимая для плавки металлов, поступает с атомных и термоядерных электростанций.
Вечемобиль проносится мимо сверкающих корпусов Арзамасского титанового комбината, над которым высоко в небе пламенеют слова: «Труженики титановой металлургии Евразии! Выплавим в 2260 году восемьсот миллионов тонн металла!» Титан… На память пришли сухие строки из «Истории металлургии ХХI века»: «В начале XXI века титан окончательно вытеснил железо, так верно послужившее человечеству долгие тысячелетия. По сравнению с железом титан обладает исключительной стойкостью к действию кислорода и влаги воздуха, прекрасно противостоит кислотам, щелочам, солям, превосходя в этом отношении даже благородные металлы — золото, серебро, платину. Конструкции и машины из титана живут столетия, тогда как железные и стальные изделия — не более сорока лет. Титан — обычный материал промышленности, газовых турбин, космических ракет. С помощью нейтронного облучения титану придаются самые разнообразные ценные свойства».
Через шесть часов я подъезжал к столице Восточного полушария, сохранившей старое название «Москва» — название, с которым связано гак много воспоминаний у всех народов земного шара.
Слово «Москва» всегда пробуждает в моей душе щемящее чувство: мне хочется перенестись в прошлое, в героический XX век, когда решался вопрос: быть или не быть светлому будущему, прекрасному миру, в котором живу я и мои братья-современники. Как мы благодарны людям XX века, которые принесли неисчислимые жертвы, пролили реки крови, чтобы рассеять страшную чёрную тучу фашизма, нависшую над миром в те времена!
И, сколько бы раз я ни подъезжал к столице Восточного полушария, меня всегда охватывали чувства сына, встречающего ласковый взгляд любящей матери, её светлую улыбку и нежное прикосновение заботливых рук.