А еще неизвестно, удастся ли где-нибудь пополнить его запасы.
Вдруг, почти пересекая наш путь, беззвучно пронеслось большое, отсвечивающее в солнечных лучах эллипсоидальное тело. Метеорит? Нет, это не мог быть метеорит: слишком правильная форма, да и траектория была иной, чем у метеора.
— Видел! Нет, ты видел?! — возбужденно сказал академик. — Спутник!.. Искусственный спутник! Их должны быть здесь десятки, если так быстро встретился один из них!
Последние сомнения исчезали. Здесь есть разумные существа! Необходимо удвоить осторожность: неизвестно еще, как нас примут неведомые собратья но разуму. Удастся ли вовремя втолковать им цель нашей миссии?
Наконец при очередном пролете над экваториальной зоной планеты я заметил обширную равнину, пригодную для посадки.
— Ну, что ж… — хриплым от волнения голосом сказал я и вопросительно посмотрел на академика. — Будем собираться на планету?
Он кивнул головой, торопливо рассовывая по карманам микрофильмы, магнитофон, электро-анализатор и даже портативную электронную вычислительную машину размером с саквояж.
В последний раз мы тщательно проверили программу корректировки орбиты, по которой «Урания» будет послушно вращаться вокруг планеты, дожидаясь нас. В случае возмущений ее орбиты робот-пилот, повинуясь программе, возвратит астролет на правильную траекторию.
— Пошли, — решительно произнес Самойлов и сделал несколько шагов к люку, ведущему в ангар атомно-водородной ракеты.
И тут началось непонятное… Астролет вдруг стал резко замедлять движение, вследствие чего мы кубарем покатились на пульт. Зазвенело разбитое стекло прибора: я угодил в него головой. Хорошо, мы были в скафандрах! Вслед за тем страшный рывок сотряс весь корабль. «Урания» дважды перевернулась вокруг поперечной оси и неподвижно повисла в пространстве носом к планете. Меня больно защемило между стойками робота-рулевого.
— Что это?! Что происходит с нами?! — крикнул я, цепляясь за механические руки автомата и поручни пульта.
Петра Михайловича швырнуло в угол — к счастью, на мягкую обивку стены. Он шарил по стене руками, пытаясь встать. Его «телескопы» валялись у моих ног.
Однако ученый не потерял своего неизменного спокойствия, и я услышал, как он пробормотал:
— Нас, кажется, не желают принимать.
Все плыло и дрожало перед глазами. Я лихорадочно всматривался в экраны обзора, надеясь открыть причину происходящего. Но экраны словно взбесились: они то пылали всеми цветами радуги, то потухали, и их черные зловещие овалы мрачно давили на сознание. Астролет продолжал висеть в пространстве. Странно, почему он не падает на планету?
— Куда же пропало тяготение планеты? — глухо спрашивал меня Самойлов, близоруко всматриваясь из своего угла в цветную шкалу гравиметра.
В довершение ко всему, мы не только не падали на планету, а наоборот, стали удаляться от нее прочь, в мировое пространство. Что же делать?
Я раздумывал лишь одно мгновение. Потом бросился к главному сектору управления и включил гравитонный реактор. Из дюзы вырвался сверхмощный сноп энергии. Но тщетно! Двигатель пронзительно завизжал, словно ему что-то мешало в работе, а корабль ни на йоту не продвинулся к планете. Я осторожно переводил квантовый преобразователь на все большую и большую мощность — и все же «Урания» медленно ползла «вверх»! Мы походили на неумелых ныряльщиков, которых вода выталкивала обратно.
Тогда двигатель был включен на полную мощность, и я чуть не потерял сознание от сильнейшей вибрации. Академик совсем ослабел: он сидел, уронив голову на грудь.
Экраны вдруг «прозрели»: слева стал вырастать колоссальный ребристый диск километров двадцати в диаметре — вероятно, искусственный спутник.
Чудовищная сила неумолимо влекла нас к диску, словно смеясь над двигателем, извергавшим миллиарды киловатт энергии. Так продолжалось несколько часов…
Внезапно наступила тишина: умолк громоподобный гул работавшего на пределе реактора. Я стоял, опустив руки, и с ужасом смотрел на стрелку прибора, измерявшего запасы гравитонов. Она показывала ноль! Астролет опять перевернуло. Я не мог сообразить, диск ли наплывал на нас, или мы притягивались к нему.
Вот мне показалось, что сейчас неминуемо столкновение с диском — и тотчас астролет отбросило назад: очевидно, реактивная тяга «Урании» долго сдерживала страшный энергетический напор извне.