— А это... Вы что ли тоже... — замямлил Сагануренов.
— На портрет не обращайте внимания, — спокойно объяснил генерал, — Это ненадолго. Как и тирания Запобедова. Присаживайтесь, прошу вас. Итак, что вам удалось выяснить?
— Выяснить?
— Именно. По поводу происхождения банки с Субстанцией. Я ведь дал вам эту задачу. Разве нет?
— Да, конечно... — пролепетал Сагануренов, — Но ведь... У нас в стране... Власть захватил совсем сумасшедший...
— И что же? — спросил генерал, — Означает ли это, что мы теперь можем не делать свою работу? А кто будет защищать граждан, Сагануренов? Вы же чекист. Хотя вы и сержант без конкретной должности. Но тем не менее. Вспомните о нашем с вами долге перед Родиной.
— Да... Конечно... — разволновался Сагануренов, — Вы... Вы такой спокойный, товарищ генерал! А вокруг так страшно...
— Не вижу ничего страшного, — сказал генерал, продолжая пересчитывать пачки долларов, — Все как обычно. Паникеры паникуют. Крысы убегают. Дураки делают глупости. Так было и будет всегда. В наших временах нет никакого эксклюзива, поверьте. Так что вам удалось узнать? Я бы предложил вам сигарету, но, к сожалению, не курю. Можете закурить свои, если хотите.
— Ой... — спохватился Сагануренов, — А я же вам граппу привез, из Палермо. Я еще хотел привезти гнилой сицилийский сыр с личинками, местный деликатес, но итальянцы отобрали его в аэропорту... Сказали, нельзя вывозить... А то этот сыр позорит Италию на весь мир...
— От гнилого сыра я бы, если честно, отказался. Не любитель. А граппу давайте. И как вы ее донесли и не разбили?
— Ну я нес вам... Как подарок моему наставнику...Я аккуратненько...
— Отлично! Я польщен, что лучший в мире аналитик считает меня наставником, честно. А теперь давайте ее скорее. Я правда не пью, но пригодится. Лишней точно не будет. Спасибо!
Генерал водрузил граппу на стол среди пачек долларов и колб с синими шариками. Потом взглянул на свои швейцарские часы:
— Боюсь, что время поджимает, Сагануренов. Давайте уже к делу. Что вам удалось выяснить?
Сагануренов кое-как нашарил в кармане пачку MS Nazionali, купленную еще в Италии, и закурил. Генерал поставил для него на стол пепельницу, прямо поверх пачек долларов.
— Ну в общем... — начал Сагануренов, ощущая как страх в его голове уходит и воцаряется ясность, — По печатным машинкам абсолютно ничего. «Красных Батыров» со специальной системой дефектной печати было произведено одиннадцать тысяч триста восемьдесят четыре штуки. Мы отследили их всех, но везде пусто. По ветеранам госбезопасности, работавшим во время войны — тоже полный ноль. Короче говоря, этикетка ничего не дала, я не смог выяснить, когда, кем и зачем она была наклеена. Зато я выяснил, где Атипова взяла банку с этой вашей Субстанцией...
— Что? — генерал оторвался от долларов и посмотрел на Сагануренова, — Что вы сказали?
— Я говорю, выяснил, откуда Атипова получила банку с Субстанцией. Из научно-исследовательского института № 20 в Бухарине-11, где она долгое время работала уборщицей.
— Так, — сказал генерал, откладывая пачку долларов, — Так. Постойте, Сагануренов. Но ведь эту версию мы отработали еще пять лет назад, причем полностью. В «двадцатке» никогда не разрабатывалось и не производилось ничего подобного Субстанции.
— Все верно, — кивнул Сагануренов, стряхивая сигарету в пепельницу, — Но...
Сагануренов промазал мимо пепельницы и стодолларовая купюра, лежавшая под ней, затлела. Генерал Бидонов затушил купюру, взял со стола пепельницу и быстро сунул ее Сагануренову в руки:
— Держите. И продолжайте.
— Извините...
— Да плевать на деньги, не в деньгах счастье! — заявил генерал, стоя рядом со столом, заваленным грудами долларов, — Так откуда взялась Субстанция?
— Ее прислали по почте.
— Как?
— Прислали по почте в НИИ № 20, анонимно. В 1944 году. Она некоторое время лежала в институте, но ее никто не исследовал. А потом ее наверное просто выкинули. А Атипова, работавшая в «двадцатке» уборщицей, вероятно зачем-то забрала ее себе. Насколько я понял, она вообще тащила себе в дом, что попало. Такова была ее психология.
— Доказательства?
— А... Сейчас... Минутку...
Сагануренов извлек из карманов пачку MS Nazionali, таблетки от психиатра, которые он не пил, карту Сицилии, билет Палермских автобусных линий, посадочный талон, соленый лимон и наконец нужную бумагу, которую он положил в почтовый конверт, чтобы не запачкалась. Генерал взял конверт, вынул бумагу и погрузился в чтение.
— Это оригинал, — объяснил Сагануренов, — Но только я забыл, что это оригинал, и его нельзя портить, и случайно подчеркнул самое важное... Там в середине, прочтите.