Среди некоторых грибников бытует мнение, что вокруг Перми подосиновиков значительно больше, чем подберезовиков. Думаю, что это наблюдение не лишено основания. Однако бывают годы, когда соотношение меняется. В 1970 году, довольно грибном, подосиновики встречались сравнительно редко, в то время как подберезовики лезли отовсюду. Ими легко наполняли корзины. На следующий год, бедный грибами, в мелком березовом лесу, где нет ни одной осинки, мы не нашли ни одного подберезовика, но собрали несколько десятков красноголовиков.
На редкость неурожайным для грибов был 1972 год. В самую жару, когда и трава-то сохла, совсем рядом с Пермью, в так называемой Красаве, появились подберезовики. В более сырой год по этой Красаве не пройдешь — густой березняк, высокие кочки, хлюпающее болото. Только в засуху оказалось и человеку хорошо, и грибам вольготно.
У подберезовика есть еще одна особенность. В раннюю пору ни один другой гриб, исключая, может быть, масленка, так охотно не выходит в открытое поле — на солнечный свет и свежий ветерок.
Все подберезовики носят одно имя, но далеко не все они одинаковы. Те, что растут на кочках, в сырых местах, по кромкам болот, иногда просто в высокой траве, значительно ниже качеством. Ножка у них что стебель травы. Дунь на такой гриб и кажется — он упадет. На этой ножке чересчур тяжелой выглядит большая, потерявшая первоначальный цвет шляпа. Кроме воды, в ней мало что еще есть.
Подберезовик белый, с сухих полян, куда крепче. Но самый крепкий и аппетитный — черноголовый, со шляпкой, будто смазанной маслом. Нижняя часть шляпки у него часто в желтоватых пятнах. И корень крепкий, бочкообразный, как у белого. Брать его — одно удовольствие. Приятно и дома перебирать, приятно поддевать целиком на вилку со сковородки или из маринада.
Очень большие подберезовики лучше не брать, особенно если надо далеко добираться до города. Домой привезете что-то вроде киселя, который и сушить-то сложно.
Способы употребления подберезовиков тоже просты и общеизвестны. Их можно поджарить, законсервировать, замариновать, засушить или, наконец, сварить из них суп.
Жарить, мариновать, варить и консервировать стоит только молодые, крепкие шляпки. Корешки съедобны, ко слишком сухие, жесткие. В них, как вообще в корешках, меньше питательных веществ.
Вообще же подберезовик самой судьбой предназначен для сушки.
Называть подберезовики «середнячками», думаю, ошибочно. Такой знаток грибов, как Д. П. Зуев, писал: «Лучшие после белых — черные грибы-подберезовики». Лучшие после белых!
А вы — «типичный середнячок»!
Не только люди — и животные уважают подберезовик. На севере его называют оленьим маслом. В журнале «Нева» за 1972 год было написано: «…из одного эвенкийского колхоза сбежало за «лесным маслом» из тундры в тайгу несколько сот оленей».
В той же статье говорится, что в наших лесах встречается двенадцать разновидностей подберезовиков, а вы говорите всего о трех. Подберезовики растут по четыре-пять сантиметров в сутки — быстрее всех трубчатых грибов. Хороши середняки!
Извини, Андрюша. Совсем забыл об одной истории, к которой ты причастен.
или
Как Андрюшка ставил первые опыты
— А грибов нынче нет. Погода стоит — только стога мечи. Тучи погромыхивают, да все сторонкой, сторонкой…
Моя хозяйка словоохотлива. Наливая из трехлитровой банки холодное, из погреба, молоко, она хвасталась укосами. Я даже почувствовал запах свежего сена. Порадоваться бы вместе с ней вёдру, но я приехал совсем с другой целью. В городе, на рынке, полно грибов и, говорят, везут с этой стороны.
— Тебе надо было на Карпушата свернуть, — продолжала хозяйка.— В той бригаде не столько косят, сколько грибы собирают. А мы их и не пробовали.
— Колхоз один, а порядки разные, — проворчал я, будто погода зависела от хозяйки или от бригадиров. — Далеко ли до этих Карпушат…
Хозяйка не заметила иронии и просто ответила:
— На прямую, через лес, и пятнадцати километров не будет. А вот поди ты: там льют дожди, а у нас на огородах все посохло. Говорю, что такое грибовница, сами не помним. Сказывают, Андрюшка намедни откуда-то приволок подберезовиков. Где брал — и тебе, поди, не скажет.