— Нет, не болит.
Так отвечают здоровые.
Тогда я приступаю к операции. Нож легко рассекает волокна, но не может свалить великана: лезвие коротко. Обвожу ножом с другой стороны — гриб все стоит. Лишь после третьего надреза ножка перестала держаться за землю. Срез получился неровным, некрасивым, с углублением в середине. Так бывает, когда перочинным ножом отрезаешь ломоть хлеба от толстой буханки.
Белая, местами мягкая, будто вата, ткань проступает на месте разреза гриба. Ни одного червя, ни одной червоточины, ни трухи. Шляпка тоже достаточно тверда, и мне жаль отрывать ее от ножки. Однако надо убедиться, стоит ли брать гриб, не придется ли дома его выбрасывать. Тогда я решаюсь еще на одну операцию: на нижней, ставшей уже малахитовой, поверхности делаю разрез, ближе к корню, слегка раздвигаю его и убеждаюсь, что и там ткань крепкая, неповрежденная Только после этого кричу Андрюшку.
В корзинке сразу стало тяжело. Казавшаяся безнадежной поездка превратилась для меня в самую радостную. Этот гриб — не просто лучший в сезоне. Это редкостное произведение даже для такой величайшей мастерицы, какой является природа. Недаром и создала она его в столь зрелом возрасте.
Когда мы вышли на тракт, Вагизов дремал в кабине. Я показал ему находку и тут увидел другое чудо: Вагизова подменили.
Он возил нас в лес не раз, видел грибников с полными корзинами мелких, как пуговицы, рыжиков, отборных, величиною с кулак, белых, несравнимых по яркости молодых подосиновиков. Иногда он кого-нибудь похваливал, чаще равнодушно хмыкал, но сам грибы собирал редко: шоферу далеко уходить от машины не полагается. Он работал и с каменным безразличием встречал людей, ради своего удовольствия прошатавшихся день в лесу.
Сейчас Вагизов преобразился. Его твердые скулы округлились, губы дрожат. Он держит на коленях мою корзину и тихонько, как голову ребенка, гладит коричневую шляпу.
— Какой красавец, какой красавец! Сам бы не видел, не поверил…
Впервые я вижу, что Вагизов расчувствовался. Впервые он предлагает:
— Сходим еще в лес? Домой рано, а в машине бабушка посидит… Посидишь, бабушка? — спрашивает он, не дожидаясь нашего согласия.
И вот мы снова бредем по перелескам, в которых были и в которых не были. И, странно, нам изредка попадаются белые грибы, маленькие, крепкие, спрятавшиеся от мороза в землю, упорно стряхивающие с себя снег. Но второго великана, хотя бы отдаленно напоминавшего найденного красавца, нет.
Дома гриб, как букет цветов, решили поставить в вазу: жалко было его просто так взять и разрезать.
Ни одна ваза не подошла. Вместо нее приспособили белую кастрюлю с рыжим кленовым листом. Корень вошел плотно, как пробка в бутылку.
Такой гриб грешно есть одним: зовем в гости друзей. До их прихода гриб стоит в кастрюле на почетном месте, и от него пахнет осенним лесом.
Про этот гриб я вспоминаю часто, особенно тогда, когда что-либо не ладится. Думаю, если идти вперед, миновать самый последний перелесок, то где-то там, на границе возможного, существует такое чудо, которое все равно откроется. Надо только попасть на тропу, на ту единственную, на которой возможны и чудеса, и открытия.
• Генерал для полковников
• Тише шаг!
• Преклоните колени
Он появляется на свет прохладной августовской ночью. Это его обычное время рождения. Правда, иногда его находят в июле, даже в июне, но исключение только подтверждает правило. По своей природе рыжик — гриб осенний.
Он появился — и все грибники враз заговорили о нем. Потому что он — лучший из грибов. На это могут заметить: а как же белый? Да, конечно. Но… Про белый еще говорят: всем грибам полковник. Я бы сказал, что боровой рыжик и для неге генерал. И не боюсь остаться в одиночестве. Владимир Солоухин, автор поэтической книги «Третья охота», пишет: «Одни говорят, что царь грибов все-таки боровик. (Белый. — С. М.) Пожалуй, соглашусь, но, соглашаясь, для себя на первое место ставлю сосновый, или боровой, рыжик».
Издревле в крестьянской семье охотились за рыжиками. Это был и продукт питания на долгую зиму, и деликатес за праздничным столом. Вкусовые качества его бесспорны. И так же бесспорна прелесть охоты за ним.
Любой другой гриб вы срезаете, наклоняясь. Рыжику этого недостаточно. Он требует особого к себе почтения: перед ним, как перед кумиром, надо опуститься на колени. Если вы не сделаете этого, то его любви не удостоитесь и ограничитесь жалкими подачками с обильного стола. Только коленопреклоненных он одаривает со всей своей щедростью.