Человек вырос в городе, лес видел только со стороны картофельного поля, где он командовал такими же, как и сам, студентами. О грибах знал лишь то, что они растут в лесу и хороши в маринаде. К чести Вадима надо сказать, что своих способностей он не переоценивал и еще в городе заявил:
— От меня не отвяжешься. Пойду следом.
— Даже в период ученичества, — пояснил я, — ходят поблизости, на параллельных курсах. За грибником, у которого больше опыта, мало что остается.
— Но у меня очки! — возразил Вадим.
Тяжелые, в толстой оправе, они придавали ему солидность. Вадим снял, чтобы погрозить ими, а мы рассмеялись! Угроза казалась нелепой, без очков он выглядел совершенно беспомощным.
— У очков есть два неприятных свойства, — заметил я, — они часто потеют и цепляются за ветки. Человек в очках — мне уже не конкурент.
— Тогда я пойду впереди, — заявил Вадим.
— А я отверну в сторону.
— В таком случае пойду рядом, сбоку.
— А если тропинка узкая?
— Возьму тебя, как даму, под руку.
Ничего этого делать не пришлось. Мой пятилетний 
сын перевернул все наши планы. Как только мы приехали на место, он заявил, что хочет есть.
Поездка эта завязалась экспромтом, в субботу, которая в те времена была рабочей, но укороченной. Тратить воскресенье на грибную поездку еще не хотелось, Мы выехали довольно большой компанией на стареньком «Москвиче» и новом «Запорожце» и, разумеется, не хотели терять времени. Но у пятилетнего мужчины были свои соображения. И мне ничего не оставалось, как сесть и разложить взятые из дому припасы.
Вадим поначалу крутился вокруг нас, метался от дерева к дереву и возвращался к машине. Я понимал его состояние: отставать от товарищей не хочется, но и провожатого терять жаль. Однако сын медленно пережевывал бутерброд, потянулся за яйцом, чтобы разбить его обязательно о свой лоб, наконец запросил пить. Чай в термосе оказался очень горячим. Когда я налил его в эмалированную кружку и поставил остывать, Вадим не выдержал, бросился догонять ушедших вперед.
Я и сам с трудом подавлял охотничий азарт, видя, как втягивались в лес мои спутники.
Вадима я не стал задерживать. Думалось, через несколько минут догоню, куда он за это время денется. Место было таким, что и захочешь, да не разойдешься. Лесная дорога прорезала скошенные полянки. Они то расширялись, то сужались и в конце концов переходили в широкое поле. Справа шумели машины — недалеко проходил оживленный тракт. Только слева темнел глухой лес, но в нем грибнику делать нечего. Это я твердо знал.
Но не знал этого Вадим. Все его знания ограничивались той простой истиной, что грибы растут в лесу. И надо же было так в нее уверовать, что именно этот темный лес он и облюбовал.
Когда мы с сыном догнали растянувшуюся компанию, я спросил:
— Где Вадим?
— Только что был тут, — ответил один.
— Крутился около, — сказал другой.
— Свернул в лес, — сообщил третий.
В лес?! Далеко уйти он не мог, и я позвал не очень громко:
— Вади-им!
Ответа не было.
— Ва-ди-и-им! — крикнул я громче.
Он не отозвался.
— О-хо-хой!!! — это уже во всю силу. В лесу я кричу именно так: «О-хо-хой!»
Лес молчал.
— О-хо-хо-о-о-о! О-хо-хо-о-о-о-ой!
Вадим как сквозь землю провалился.
А грибы встречались редко. Они только начинали расти. Разведчики будущей армии, одевшие красные шляпы, прятались в затененных местах, прижимались к елкам, самые смелые выходили на сухие полянки.
Около узловатых корней берез попадались то черноголовые, будто обугленные, то белые, совершенно выцветшие подберезовики. Росли по одному, по два, три, редко больше. Все, как на подбор, маленькие. И хоть корзинки пополнялись медленно, собирать было приятно.
Время от времени я звал Вадима то по имени, то протяжным «о-хо-хой!». Но лес по-прежнему молчал.
Мы вернулись к машинам с далеко не полными корзинками и начали с того, что просигналили, не жалея аккумуляторов. Вадим не отзывался. Сели в кружок, закусили, мы с сыном за компанию тоже. Вадим не подошел. Опять просигналили — не помогло. Разбрелись по тропинкам, кричали, кто как умел. — все напрасно.
Летний день долог, но не бесконечен. К тому же выехали мы не с утра. Неровен час, нахлынут сумерки.
Рядом проходила хорошая граница — оживленный тракт. Но вся беда в том, что Вадим ушел в противоположную сторону. А что там? Может, на ближайшем покосе обрывается-грунтовая дорога, по которой мы заехали в лес? Может, упирается в какую-нибудь лесную деревушку? Но набредет ли на нее Вадим? И как далеко она? Угадать, какое направление выберет заплутавшийся в лесу человек, — невозможно. Но мы все-таки решили ехать по грунтовой дороге и гудеть, гудеть, гудеть. Одна из машин развернулась, проехала несколько метров, а на опушке дорогу ей загородил… Вадим.