«Слушаю вас внимательно, Клавдия Петровна,» – вежливо поощрил ее к диалогу Балжуларский.
«Это один мужчина. Он … Ну, понимаете, крутился вокруг меня некоторое время,» – заговорщицки понизила голос до шепота посетительница.
«Понимаю,» – согласился Алексей. – «Вокруг Вас или вокруг буфета?»
Уточняющий вопрос поставил Клавдию Петровну в тупик. А действительно, около кого или чего?
«Вокруг меня,» – решительно заявила она. – «Но и вокруг буфета тоже.»
«Почему Вы решили, что он причастен? Вы все же что-то видели, Клавдия Петровна?»
«Нет, нет. Но я это чувствую,» – проникновенно заглядывая в глаза участкового, заверила посетительница.
«Понятно. Чувства, гражданка Пухова, к делу, как говорится, не пришьешь. Сможете сообщить мне что-то конкретное, буду рад пообщаться. А пока, извините, у меня много дел,» – демонстративно уткнулся в документы участковый.
«Но это точно он – Родионов. Вот как у нас работает милиция, оказывается. Поэтому и преступники по улицам стадами бегают,» – возмущенно взревела мадам Пухова.
Оскорбительный пассаж про милицию Алексей начисто пропустил, уцепившись за фамилию Родионов.
«Родионов? Тот, что в школе ночным сторожем работает?» – быстро уточнил он.
«Да,» – язвительно подтвердила буфетчица.
«Ну что же, Клавдия Петровна, давайте с самого начала и поподробнее. Когда Вы впервые обратили внимание на этого человека?»
Мадам Пухова собралась с мыслями и начала обстоятельный рассказ, из которого Алексей заключил, что в любви она так же неудачлива, как и мадам Грицацуева.
***
Вероника весело смеялась, болтая ногами и поедая одну за другой конфеты из вазочки. Тапочки валялись под столом.
«Запивай чаем, Вероника. Он уже не горячий,» – попенял Михаил Иванович.
Девочка послушно отхлебнула из чашки. Потом, поджав по привычке одну ногу под себя, потянулась за очередным «Мишкой на Севере». Чаепития со сладостями уже становились традицией. Книги – книгами, но конфеты никто не отменял. Ни один ребенок не может устоять перед вазочкой «Мишек на Севере» и «Красных Шапочек».
Доклад про первых воздухоплавателей был успешно сделан, «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» прочитаны. А сейчас Вероника, хохоча и грызя конфеты крепкими зубами, рассказывала хозяину дома о приключениях барона Мюнхаузена. От горячего чая щеки ее раскраснелись, а глаза заблестели. Чувствовала она себя здесь как дома. Вероника быстро приручалась. Уже совсем не стеснялась, ела с рук, делилась секретами. Михаил Иванович любовался ей, как породистым домашним питомцем, успехами которого гордятся, ласково поглаживая его по загривку.
Михаил Иванович тоже поглаживал: то по спинке, то по ножке. Вскользь, мимолетно, словно бабочка невесомыми крылышками. Девочка и внимания не обращала как у него по телу пробегала сладкая дрожь. Дрессировка питомца включала в себя и культурную программу.
«Вероника, ты когда-нибудь была в музее?»
Девочка посмотрела заинтересованно и отрицательно помотала головой.
«Тогда я покажу тебе кое-что.»
С этими словами Михаил Иванович вытащил из шкафа увесистый альбом. «Шедевры Третьяковской галереи» гласила тисненая золотом надпись. Обложка книги была малиновой, бархатистой на ощупь. Он присел на диван, положив увесистый альбом на колени, и похлопал рукой рядом с собой: «Иди сюда. Посмотри.» Девочка с готовностью перебралась на диван, забравшись на него с ногами. Михаил Иванович всегда показывал и рассказывал что-нибудь интересное.
«Третьяковская галерея – это музей в Москве. Там много картин, которые могли бы тебе понравиться. Вот, например, эта,» – раскрыл Михаил Иванович том на заложенной закладкой странице.
На картине, репродукция которой красовалась там, играли на толстом стволе сломанной сосны медвежата.
«Мишки!» – хихикнула девочка, склонив голову к альбому. Перед глазами Михаила Ивановича оказалась ее золотистая макушка. Разделенные прямым пробором волосы чуть пушились надо лбом и косичками змеились по спине. Старого козла затопила волна непрошенной нежности. Хотелось прижаться губами к этой макушке, пососать розовую мочку уха, закрыть глаза и вдыхать чудный запах ее кожи. Побороть желание и сдержаться с каждым разом было все труднее.
«А это что? Фу! Черепа!» – скривилась Вероника, рассматривая «Апофеоз войны».
«Да, это, пожалуй, тебе будет неинтересно. А вот посмотри сюда,» – открыл он другую страницу. – «Думаю, ты знаешь, кто тут изображен.»
«Три богатыря,» – выпалила довольная Вероника.
«Молодец! А вот Аленушка печалится, сидя на берегу.»
«А где братец Иванушка?»
«Не знаю, милая,» – засмеялся Михаил Иванович.