Услышав про моральное право — в такой трактовке, — я чуть было не вывалился из машины.
Надо его уводить от литературных тем: опасное соседство!
Мы проезжали мимо новомодного кемпинга. Прямо у обочины стояла стройная девушка, одетая явно не по времени: крохотная мини-юбка, распахнутая белая блузка. Писатель-гуманист встрепенулся во мне:
— Хочет, наверное, чтобы подвезли ее?
— Ну, если пара сотен баксов есть — подвези! — усмехнулся Паша.
Да, про пару сотен баксов неловко вышло: наша нынешняя встреча с того и началась, что обещал по своей линии отыскать украденное... а вместо этого я получил фактически коллегу-литератора. Как бы увести его с этой дороги, пока не поздно? Вернуть его к более привычным вещам.
— Но ведь ей холодно, наверное!
— А как ты советуешь ей одеться? Не за грибами же собралась! Ну, выдай ей валенки, тулуп! — куражился Паша.
Проехали.
— А одну там книжку видел — вообще!
— Слушай. — Я вдруг почувствовал жуткую тоску. — Где твой радиотелефон — хочу жене позвонить!
— В багажник кинул — противно его брать. Каюкин, писатель ваш, попросил тоже женке позвонить — и вместо этого туда харч метнул.
Наверное, это и был мощный залп, который снес любимой дикторше голову.
— Да... неудачно получилось, — чувствуя вину за своего коллегу, пробормотал я. — Извини, плохой день.
— Нормально: дэй как дэй! — равнодушно проговорил Паша.
ШКОЛА СТРЕССА
Проснулся я резко, на ранней заре, сосновый косогор за крышами был розовый. Пойти, что ли, туда? Раз уж проснулся... не сон был — какой-то резкий провал. Вынырнул, слава богу! Я поднялся.
Запыхавшись, я вскарабкался на косогор, тяжело дыша, огляделся. Но где же, интересно, пропадает пес — по ночам даже не является! Высмотрел самые дальние окрестности — не мелькает ли где в травах белый кончик хвоста? Увы!
И только пошел по тропке между молодых пушистых елочек — тут же рядом послышалось горячее, частое дыхание... Преданный, любящий взгляд снизу вверх... Примчался!
Но в наказание — даже не прикоснувшись к нему, я домой не вернулся, шел как шел. Пес стал прыгать в восторге передо мною, пытаясь на лету заглянуть в глаза.
Мы подошли к даче друга моего Славы — самой богатой, пожалуй, на этой “полковничьей” улице. Бывший тесть Славы, заслуженный чекист, удачно использовал сложенные из валунов стены старого финского коровника — получился уютный, солнечный, безветренный каменный дворик, патио, — раньше там поднимались террасами цветы, после смерти тестя все заросло каким-то мезозойским борщевиком, похожим на гигантский укроп. Слава с его худеньким сыном сидели за столом для пинг-понга, рисовали парусник. Со всеми своими женами — и детьми — Слава сохранял самые лучшие отношения: что значит веселый, интеллигентный человек!
— Ну что... легкий завтрак? — предложил я.
Пес начал выгибаться, как бы кланяться, касаясь острой грудью земли.
— Этот, видно, тоже голодный? — усмехнулся Слава.
— Пса я сейчас накормлю! — взволнованно проговорил чудесный его сын.
— А уж что останется — мне!
— Ну, садись, раз уж пришел! — улыбался Слава. — В ногах правды нет.
— Но правды нет и выше!
Грустно усмехнулись. Старая, проверенная шутка.
Слава, по идее, самый успешный из нас — хотя успеху его трудно завидовать. Был доктором физических наук, как было принято в ту пору, управлял ураганами — потом оказалось, что это не нужно. Тут Слава заболел — самой жуткой болезнью, — лег на операцию... Мы уже мысленно прощались с ним, спускаясь по холодной мраморной лестнице Военно-медицинского госпиталя, мимо бюстов знаменитых хирургов. Предстояло много вырезать... если и удачно получится — что вряд ли, — то какая уж после этого жизнь?!.. Оказалась — самая та!
Поначалу Слава лишь получал как крупный ученый с помощью своих коллег за рубежом запчасти для своего организма. Потом они, с удивлением поняв, что он кой-чего соображает — и не ворует (мог бы свои собственные запчасти воровать и продавать — многие так и делали, но не он: все-таки совесть и разум оказались), назначили его командиром местного отделения международного фонда. Потом, как один из популярных деятелей светлой поры (пора была такая — наши побеждают! в бородах, в джинсах!), избрался в городское собрание. И там уже, видя его авторитет, назначили его председателем Иностранной комиссии. Брифинги, приемы — красивая жизнь!