— Простите, Илья Григорьевич, но даже еслди с вами согласиться, всё же носителями Зла извечно были эксплуататоры. Потому и борьба с ними есть Добро.
— А вы софист, Иван Меркурьевич. Ведь эксплуататорами вы называете работодателей. И всё из-за того, что работодатель не так распределяет прибавочную стоимость, как хотелось бы работнику. Оттого он и эксплуататор. Так?
— Так, Илья Григорьевич.
— Не кажется ли вам, что иное распределение прибавочной стоимости может привести вообще к сворачиванию производства? Извечная история отца-накопителя и сына-мота. Несомненно нужно совершенствовать распределение прибавочной стоимости, но не путём же повального уничтожения работодателей!
— Вот революция и национализировала все средства производства. Государство рабочих и крестьян стало единственным работодателем.
— И распределителем прибавочной стоимости. Вы уверены, что национализация всех средств производства это хорошо? Вы точно знаете, какие будут побочные явления? Вы проводили эксперимент?
— Вот этот великий эксперимент и проводят большевики.
— Над народом, над громадной страной. Без права как либо влиять на ход этого эксперимента всех остальных участников и без права выхода из него, то есть, превращение всех остальных в рабов государства, каковыми мы с вами являемся. То, что сделали большевики, есть рабство в наиболее изощрённой форме.
Вы скажете, что распределением прибавочной стоимости занимается государство под руководством партии. Это так, но что есть руководство партии мы с вами уже обсудили.
— Интересный поворот.
— Интересный. Первый звонок — провал военного коммунизма. Я думаю, именно этот факт подвигнул господина Ульянова к нэпу. А потом грохнул его инсультом и преждевременной смертью. Возможно он понял, что эксперимент дал отрицательный результат. Но не хотели с этим смириться некоторые его соратники и последователи, вкусившие сладость власти. Практически абсолютной. И ничего уже нельзя было сделать. Он сам дал им в руки страшное оружие «убеждения и преобразования» — террор и железную организацию партии. На Х съезде он подписал себе и своему эксперименту приговор, запретив оппозицию. Джина выпустили из бутылки. Есть над чем подумать, Иван Меркурьевич.
— Тем не менее, то, что создала партия во главе с Лениным оказалось вполне жизнеспособным. Даже Гитлер ничего не смог сделать с нашим государством.
— Россия очень богатая страна. За счёт внутренних ресурсов она ещё долго может существовать. Что же касается Гитлера, думаю, Сталин не оставил ему никаких шансов, кроме, как напасть на Россию. В этом Отто Карлович был прав. Устройство Отечественной войны — явно проигрышная ситуация для нападающего. Тактически — внезапное нападение, блиц и надежда на развал России в результате разгрома армии — единственный шанс Гитлера. Он смешал карты, приняв алогичное решение — война на два фронта! Именно тогда, когда Красная Армия ещё не была готова к наступлению в Европе, но готовясь к нему, разрушила свои оборонительные позиции и начала развёртывание армии для наступления. Получилось, как в кулачной драке — Красная Армия нарвалась на встречный удар. Просчёт командования Красной Армии и политического руководства страны — недооценка германской технологии проведения блицкрига. Развал западного фронта в течение недели и падение Франции с её самой мощной армией на континенте под ударами танковых клиньев Клейста и Манштейна был громом среди ясного неба. Трагедия России в этой войне в том, что партийно-политическое руководство в попытке решить далеко идущие цели — коммунизировать Европу путём её военного захвата, что соответствовало ленинской доктрине — победа коммунизма во всём мире, заключила Пакт о ненападении с нацизмом, желая обмануть Гитлера. Не будь этого Пакта, вряд ли Гитлер дошел бы до Днепра. Не то что до Волги. Не было бы стольких жертв и материальных потерь. Тщеславие и властолюбие отдельно взятого вождя под прикрытием удобной «науки» обернулось неизмеримыми жертвами. Нынче наступило время, когда произвол личности или группы личностей, обладающих неограниченной властью, может привести к гибели целых народов и государств. Да что там — жизни на земле. Человечество нынче не может позволить себе решение межнациональных и идеологических споров военным путём. Самыми страшными искусителями человеков являются идеалисты-энтузиасты, фанатики, которые ради торжества идеи — в их понимании, готовы на совершение любого кровавого преступления. С прагматиками можно договориться. С идеалистом-энтузиастом — нет. Он умрёт от рук своих же товарищей с лозунгом на устах. Тем более, у него не дрогнет рука умертвить даже своих близких. Я полагаю — это психопатология.