– Какой смысл? Им ведь, всё равно, очистят память.
– У всех солдат повышена чувствительность, а пространство ещё долго будет хранить отпечаток боли погибших.
– Ты ведь говорил, что они, наоборот – невосприимчивы?
– Я говорил, что излучение на них почти не действует. Их защита устроена иначе: они способны эффективно сопротивляться направленному излучению, могут определить его источник и природу.
Я посмотрел в сторону базы – атакующих было всё больше.
– А с ними что делать?
– То же самое – уничтожать. Дрон, ты чувствуешь аномалию в том месте, куда ударила молния?
– Чувствую, но не понимаю, что она может дать.
– Поймешь. Все к ней, быстро!
«Быстро», не получилось: на пути, один за другим, начали появляться новые солдаты. Первого – Зак, в буквальном смысле, разорвал, второму свернул шею. «Странно, что они выпрыгнули поодиночке» – подумал я. Ещё одну группу постигла участь первой: мясорубка. Дрон с Заком слаженно работали – похоже, чувствовали мысли друг друга. Третья партия была намного больше, теперь внутри щита находились мы. До аномалии оставалось около ста метров. Зак замер, Дрон менялся в лице: всего за секунду он побледнел и снова налился кровью. Щит затрещал: несколько выстрелов пробили его и прошли в полуметре от меня. Мы медленно продвигались вперёд, раздвигая солдат в стороны.
—///—
Мы сидели в Храме, пустом, как обычно. Казалось, что-то изменилось – может быть, освещение. Ив Макс появился не сразу, на этот раз он был не один, рядом шла девушка. «Тоже робот?» – мысль возникла сама собой.
– Здравствуй Сергей и, – Макс помедлил, – Оксана?
– Здравствуй, Макс. Я ведь, кажется, не называл тебе своего имени?
– Не называл. Ты и с Оксаной меня не знакомил.
– Да. Я забыл, что в Храме можно получить ответ на любой вопрос. Мне пока это неподвластно.
– Ошибка, думать так. Но, не стану переубеждать. Знакомьтесь: это Вэлли, на какое-то время она заменит меня. Вэлли не робот, как ты подумал. Она потомок моих создателей, расы Тонк.
– Читаешь мысли?
– Нет, о твоих несложно догадаться.
Обидно слышать, что о твоих мыслях легко догадаться – кажется, что ты примитивен и ничего не смыслишь вокруг. Если вдуматься – в этом, действительно, очень много правды. Но обычно, отгоняешь такое фразой: «другие не лучше» – и забываешь. А ведь есть над чем поработать…
– Читается по лицу?
– Можно и так сказать, если угодно. Я удаляюсь, Вэлли ответит на все ваши вопросы.
Ив Макс ушёл, но у меня осталось стойкое ощущение того, что он всё ещё находился рядом. Только кажется? Может быть. Значит, Вэлли…
– Надолго он ушёл?
– Ты ведь знаешь ответ. Или можешь узнать.
– Мне кажется, он вообще не уходил – и наблюдает сейчас за нами.
– Да, ты прав. Он всегда знает, что происходит в Храме.
– Ты тоже из девятого мира? Какой он?
– И на этот вопрос – ты можешь ответить сам. Но я расскажу, немного. Наш мир больше не существует, он потерян.
– Разрушен?
– Вернее будет сказать – развеян. Он растворён в других мирах.
– Кажется, я понимаю… Даже чувствую, о чём ты.
– Продолжай.
– Кажется, я вижу ваш мир… Вечное лето, жизнь и яркие краски на одной стороне, темнота и холод – на другой. Но там тоже есть жизнь. Я прав, это он? Ваш мир?
– Да, ты верно увидел. Это он – за год до того, как был развеян. А такой – он стал через год.
Вэлли показала мне другую картину: от лета остался только маленький зелёный островок, который обступили холод, металл, и что-то ещё, похожее на камень, или керамику. Вот он побледнел и начал растворяться – искажаясь, расплываясь в пространстве… Процесс занял несколько дней, но мне показан за минуту. Мир исчез на глазах. Без шума, без боли… Просто исчез. Но, всё равно – я чувствовал ужас от происходящего.
– Но ведь он не исчез бесследно, он просто перешёл в другое измерение? Ведь так?
– Так.
– И его можно вернуть?
– Можно, но намного сложнее. И не так уж нужно.
– Ты не скучаешь по своей родине?
Вэлли посмотрела на меня – не то с удивлением, не то с укором.
– Стремление вернуться в места, из которых ты родом – свойственно, почти всем разумным. Но мир, о котором идёт речь, умер задолго до моего рождения – ты мог бы это увидеть, если бы только захотел.
– Извини, не подумал.
– Не за что извиняться, что за скверная привычка. Думай, что говоришь – всего лишь.
Я замолчал, получилось неловко. Я часто говорю, не подумав – это правда. Часто – слишком рассеян. Я уже привык, но, отчего-то – снова стало обидно. Казалось, я уже не тот, я могу намного больше. Но, всё только кажется – я прежний. То, что происходит – скорее удача, дар. Может быть – непонятная мне закономерность. Но больше такого не будет. Теперь – нужно расти самому.