– Опусти нож. Ты не сможешь пробить им мою броню.
Меня разбивала предательская дрожь – но я постарался, так же спокойно, ответить:
– Я расколол твой шлем голыми руками. С чего ты взял, что я не вскрою тебя как консервную банку?
– Это невозможно.
– Хочешь проверить?
Грид твёрдо шагнул вперёд, будто собирался меня раздавить. Рука сильнее впилась в нож, а я, что есть мочи, рявкнул:
– Стоять!
Грид замер. Он стоял в неестественной позе – будто ожидая следующей команды. Вспомнилась детская игра «Море волнуется», и, невольно – стало смешно. Я обошел Грида со всех сторон. Может, они и вправду – роботы? Или у меня такая способность? Интересно, она на всех действует? Я отошёл подальше и сказал:
– Отомри.
Грид сдвинулся с места, заканчивая шаг, и снова остановился – теперь уже сам. Покрутив головой и найдя меня – опять двинулся вперед.
– Стой!
Грид остановился.
– Иди!
Шаг вперёд.
– Стой!
Остановился.
– Иди!
Ещё шаг.
– Стой!
Всё верно: я, каким-то образом, взял его под контроль. Неизвестно, как именно, неизвестно почему, но я могу приказывать чужому разуму. А ведь Зак говорил, что Гриды почти не поддаются психическому влиянию…
– Кто ты, что делаешь здесь?
– Виктор Разряд, пятьсот седьмой, вооружённые силы ГРИД, провожу регулярный обход местности.
Имя у него – вполне человеческое, а вот фамилия… Впрочем, она не лишена смысла. Наоборот: странно то, что в чужом мире – встречаются имена из нашего. Или, мне только слышится наиболее привычный вариант? Я как-то позабыл о своём первом знакомстве с языком – когда непонятные и бессмысленные буквы превращались в известные мне слова.
– Зачем?
– Для выявления и устранения потенциальных угроз.
– Ты человек?
– Да.
– Почему ты подчиняешься ГРИД?
– Долг каждого гражданина Республики рабочих идеалов – соблюдение установленных норм и порядков. Я призван помогать гражданам и защищать от всего, способного повредить идеалам ГРИД.
Человек… Робот ты, с промытыми мозгами.
– Я ничем не угрожал вашему государству, зачем ты хотел увести меня с собой?
– Ты нарушил границы.
– А почему ты мне об этом не сказал? Я бы ушёл.
– Я действовал согласно инструкции. После допроса – тебе предложили бы стать гражданином Республики.
– А если бы я не захотел?
– Зависит от результатов допроса.
– Граждане Республики свободны в выражении личности?
– Да, в соответствие провозглашённым идеалам.
– А если я привержен другим идеалам? Которые отличаются от ваших?
– Твои идеалы будет рассматривать Верховный совет.
– Что будет, если они посчитают их противоречащими вашим?
– Тебя убедят в необходимости изменения.
– Что будет, если не получится меня убедить?
– Это невозможно, сила убеждения Верховного совета действует на всех.
– Нет ничего невозможного.
– Ты заблуждаешься.
– Недавно ты говорил, что твою броню невозможно пробить. Проверь свой шлем, он расколот.
Солдат легко снял шлем и осмотрел его. Рыжие волосы, голубые глаза, бледная кожа, потрескавшиеся губы… Выглядит как человек. Разговаривает – как робот. Что нужно сделать, чтобы так изменить психику? Не я ведь заставляю его говорить так, будто он читает мне строчки из учебника? Или я? Помню, как сам долго привыкал не выражаться «казённо». Но, всё равно ещё – нет-нет, да и проскочит фраза, в которой есть смысл, но нет жизни. Только сухой, раздутый канцеляризм.
– Убедился?
– Да.
– Всё ещё считаешь невозможным его разрушение?
– Я говорил, что ты не сможешь пробить мою броню этим ножом – металл, из которого он изготовлен, недостаточно прочен.
– Тогда, как мне удалось это?
– Не знаю, мало информации. Это подтверждает опасность, и то, что ты можешь являться потенциальной угрозой Государства рабочих идеалов.
Всё же, он не всегда говорил одинаково: называя ГРИД то «Республикой», то «Государством рабочих идеалов». Что-то от человека в нём осталось. Шальная мысль пронеслась в голове: что, если попробовать снять с него внушение? Или, дело ещё и в генетике?
– Что ты будешь делать, если Республика исчезнет?