– Что ты здесь делаешь?
Не придумав ничего лучше, я «вселился» в Анка, попытавшись взять его под контроль. Всё тело, вернее то, что сейчас казалось телом – настоящее Анк сразу отпустил – начало сжимать. Никогда бы не подумал, что в этом состоянии можно чувствовать такое. Анк не собирался сдаваться – и пытался выдавить меня изнутри. Наверное, это ему удалось бы – не пройди я недавнюю «школу» в лабораториях Сина.
– Живу я здесь!
– Прочь из моей головы! – Анк дал пощёчину сам себе и начал царапать лицо. – Прочь!
Я начал чувствовать его боль на себе – значит, всё правильно – Анк уступал. Медленно захватывая каждую клетку, лишая подвижности, я судорожно соображал, что же делать дальше. Я не могу вернуться в родное тело – Анк размажет меня по стене, в буквальном смысле. Оставаться в чужом – нет желания. Я посмотрел на «новые» руки, затем – на себя, «старого». Неожиданно, рука дёрнулась и начала мотаться из стороны в сторону, снова ударив меня по лицу. Анк всё ещё сопротивлялся – непонятно, как ему это удаётся. К удивлению своему, я не мог прочесть ни одной мысли, не мог ничего узнать о нём. Каким-то образом – он закрылся, отдав мне контроль над телом, но не над разумом. Может быть, усыпляет бдительность? Всё слишком просто, слишком… По словам Зака, Анк один из сильнейших психокинетиков. Или, сила в одной области – совсем не означает усиления других? Возможно… Я поднялся, прошёлся взад-вперед, снова осмотрелся. Что я могу, в этом теле? Есть ли у меня его способности? Я зашёл в комнату, и попытался поднять кружку со стола, не прикасаясь к ней руками. Не выходит – даже не шевельнулась. Возможно, ещё не научился. А скорее всего – не могу использовать способности, не захватив разума. Что же… Я отступил назад, и, разогнавшись, изо всех сил ударился головой о стену – одновременно выскользнув из тела. Анк лежал, не шевелясь, я вернулся в обычное состояние. Нащупать пульс не удалось. Что ж, может быть – ты и в этот раз обманешь смерть. Нужно срочно уходить.
—///—
Я посмотрел по сторонам – похоже, не промахнулся – и быстро пошел к выходу из парка. Мир бесконечно расширился – и схлопнулся, за мгновение. По большому счёту, сейчас я хотел только одного: найти Оксану и убедиться в том, что она в порядке, рассказать ей обо всём. А лучше – показать. Да, показать и освободить её от ненужной миссии. Наверное, это глупо – применять к ней человеческие мерки. И всё же: она одна из немногих, кем я действительно дорожил, у кого хотелось бы попросить прощения за то, что когда-то сделал. Или наоборот, бездействовал – как я думал, только себе во вред. Кого мог бы назвать «Человеком» – но, увы, уже не могу. Нет, конечно – никто не запрещает. Но птица не станет рыбой, оттого что её по-другому назвали. Оксана не человек – и хоть я не могу относиться к ней иначе, это не изменит её природы. А впрочем, сейчас мне неизвестно даже, кто я сам. Может быть, эти мысли – последнее, что осталось от человека. Поди-ка разбери, какая теперь у меня природа. И кем становится эмотикон, живя в изначально чуждом ему облике? Шагая «на автомате», я не заметил, как добрался до дома. Вот и подъезд. Я внимательно разглядывал всё вокруг, выискивая различия: страх попасть «не туда» – зудел на границе сознания и подсознания. Дома слишком чисто… На пустом столе, обычно заваленном у меня всяким хламом разной нужности, одиноко белеет листок, я беру его в руки: глаза впиваются в буквы, узнавая знакомый почерк, но будто не могу, не желаю читать – чувствуя, опасаясь, что он не расскажет ничего радостного. «Сережа, я…» Взгляд обрывается – вперед по строкам, в стороны, на стены, на пол. «…уехала, когда вернусь…» И снова: вперед, в стороны; на буквах пелена; весь листок – размытое пятно. Я сажусь в кресло, закрывая глаза. Я не я. Чужой здесь, и жизнь – чужая. Вскакиваю, начиная искать везде зацепки, доказательства. Нет, это мой мир. Вернее тот, откуда я пришёл. Это именно мой дом! Который стал чужим… Который и раньше казался пустым, но опустел лишь сейчас. Я возвращаюсь и снова беру листок.