После того как каптёр закончил со мной, он переключился на девчонку в бордовом мундире.
— Из витязей значит, да ещё и девка, — деланно сплюнул старик и уже в третий раз полез шерстить по сусекам. — Ладно, форму подобрать не беда — дылдой ты ещё не вымахала. Но селить то тебя куда? Среди сварожичей девки нечастый гость, а в нынешнем призыве и вовсе нет ни одной. Отдельных хором тоже предоставить не могу — не положено, все по двОе живут. Что же делать, что делать…О! А поселю-ка я вас охламонов в одной комнатёнке.
Вместе с этой, не побоюсь этого слова, гениальной идеей на столешницу приземлился ещё один комплект формы с холщовым мешочком в придачу.
— Девку с парнем, ты чего старый ополоумел? — впервые встрял в разговор сотник. — А если они того…
— Ты глупости-то не талдычь, Твердислав, — ни с того ни с сего завёлся старый десятник. — Вроде здоровый лоб, а ума не нажил. Разве не слыхал, что у девиц-витязей с этим туго? Да она скорее ему вторую руку отчекрыжит, чем к себе подпустит.
— Ты это десятник, гонор-то поубавь, — в этот момент суровый сварожич отчего-то поглядел на нас с лысой девчонкой и столько в его глазах тоски было, что хоть утопись.
— А то шо? Ах ты негодник окаянный, ты как с родным отцом разговариваешь? Забыл, как я тебя в детстве порол? Так можем повторить…
— Ну, понеслась душа в Правь, — пробормотал сотник себе под нос, а уже затем обратился к нам с девчонкой. — Вещи берите и давайте на улицу. Там ждите.
Ни меня, ни витязя в юбке дважды уговаривать не пришлось. Я и так не хотел становиться свидетелем размолвки сотника с отцом — это могло аукнуться в будущем, а девчонка просто выполнила поставленный приказ. Чётко и без лишних вопросов.
Странная она, до сих пор не проронила ни единого слова. Да и ведёт себя необычно: не вертит головой, смотрит всегда строго перед собой, а ещё двигается непонятно — очень размеренно, словно выверяя каждое движение.
Когда мы вышли на свежий воздух, я решил немного поболтать со своей новой соседкой. Раз уж нас собрались поселить вместе, то не мешало бы узнать её поближе.
— Меня Стоумом звать, а тебя?
— У витязя нет имени, только прозвище, — сказала как отрезала девчонка и даже головы в мою сторону не повернула.
— И какое у тебя прозвище?
Ох, чую, ждут меня тяжёлые деньки с такой-то соседкой. По всему видать, досталась мне в напарники та ещё заноза.
— Колышек.
Смотри-ка, почти угадал.
— Милое прозвище. Тебя так из-за роста прозвали или в штанах чего лишнего болтается?
Когда не знаешь, что сказать девушке, лучше всего сделать ей комплимент…ну или хотя бы попытаться — как в моём случае. Хуже от этого точно не станет.
— Нет, это оттого, что я медведя колышком от палатки забила.
А может, и станет…
— Ясненько…А за что ты его так, если не секрет?
— Так он в палатку ко мне влез, — пожаловалась девица. — Шумел сильно.
Лучше бы и не спрашивал, спал бы спокойней, а то, неровен час, захраплю ночью ненароком и уже не проснусь.
Постояли, помолчали — благо недолго, минут через пять из каптёрки показался сотник Твердислав собственной персоной. Был он угрюм и что-то неразборчиво бурчал себе под нос. Судя по недовольной роже сварожича спор с отцом он позорно проиграл. Ну оно и понятно, будь ты хоть трижды сотник, а поперёк родного отца не попрёшь.
Ну а дальше, хмурый как туча Твердислав без лишних слов завёл нас в саму казарму. Отконвоировал в выделенную комнату, да там и оставил. Лишь напоследок повелел разбирать вещи и обустраиваться, чем мы с Колышком и занялись.
Комнатушку нам с девушкой выдали небольшую, размером пять на пять от силы, без особых изысков. Из мебели: две кровати у стен, пара тумбочек для личных вещей да стол со стульями у противоположной от входа стены, прямо у окошка. В общем, скромненько так. Эх, и где мои хоромы светлые, а не вот это вот всё?
Пожитков у нас с Колышком было не ахти, поэтому с поставленной задачей мы справились на ура. Уже через пять минут вещи и мыльно-рыльные принадлежности перекочевали в прикроватные тумбочки. А вот что делать дальше, мы с девчонкой не знали. Больше никаких наказов сотник не давал, оставалось только ждать.
Впрочем, у моей новой соседки были иные планы на этот счёт, она без лишней суматохи принялась расстёгивать пуговицы на своём мундире. Будто бы так и надо, словно одна она в комнате и нет у неё компании в лице половозрелого отрока.
От этого зрелища меня слегка переклинило. Я всякого ожидал от известного своим буйным нравом витязя, но уж точно не бесплатного стриптиза. Благо хоть под бордовым кителем оказалась не голая кожа, а вполне себе цивильное исподнее, отдалённо похожее на ночнушку.