А после, за кителем, последовали штаны. И вот тут я уже вынужден был вмешаться, потому как вместе с брюками начали сползать и труселя витязя.
— Колышек, а ты чего это затеяла? — спросил я.
Но было уже поздно. Белоснежные не знавшие загара ягодицы выскользнули из тесных одежд на волю. И только в этот момент я наконец-то догадался отвернуться.
— Как чего? Переодеваюсь, нам же форму новую выдали.
— А как же я?
— Так ты тоже переодевайся, не стой столбом.
— Да я не об этом. Я ведь парень, а ты девица.
— И?
— Ну пестики там тычинки…
— Юродивый, что ли?
— Сама ты. Ну не положено так, чтобы баба голой жопой перед чужим мужиком сверкала.
— Чужим? А ты уже чей-то значит? — в до этого отрешённом голосе послышался скепсис. Похоже, даже такой далёкой от взаимоотношения полов особе было очевидно, что вид у меня не то, чтобы товарный.
— Да вроде нет.
— Ну вот и порешали. И вообще я — витязь, а не баба, да и ты не мужик — а боевой товарищ.
Дальше спорить не стал, ибо понял, занятие это бесполезное и бесперспективное. По всему видать, что у девчонки явные проблемы с самоопределением.
У себя на родине я не раз слышал о мальчиках, которые думают, что они девочки и о девочках, что мнят себя мальчиками. Вот только я и помыслить не мог, что и здесь в Славии встречу нечто подобное.
Не баба значит, а витязь? Ну-ну, это мы ещё посмотрим. Уж не знаю, малышка, кто, а главное зачем, запудрил тебе мозги, но я это обязательно исправлю. Выбью у тебя из головы всю ту дурь, что туда напихали, и сделаю нормальной девкой, иначе рано или поздно ты поедешь кукухуй и прикончишь первого встречного. А так как мне посчастливилось стать твоим соседом, то этим встречным с высокой вероятностью буду именно я.
После того как Колышек облачилась в новенькую коричневую форму, пришёл и мой черёд переодеваться.
— Ты так и будешь смотреть? — спросил я девчонку, после того как с трудом стянул рубаху. Уж что-что, а стягивать с себя одёжку одной рукой было жуть как неудобно.
— И правда, чего это я, — Колышек внезапно шагнула ко мне…Вплотную!
И пока я тихо офигевал, ловкие девичьи пальчики принялись сноровисто распутывать завязки на моих портках.
— Эм, Колышек, а ты чего это делаешь? — настороженно поинтересовался я, история с заплутавшим мишкой всё ещё была свежа в памяти.
— Как чего? Протягиваю руку помощи, мы же товарищи. Сегодня я тебе помогу, а завтра ты мне подсобишь — разве не в этом суть боевого братства?
— Так-то оно так, но трусы можно было и оставить…
На секунду повисла тишина, а затем с громким стуком распахнулась входная дверь.
— Етитская сила! Вы чего творите охальники? — на пороге застыл сотник сварожичей собственной персоной. — Да как так то…ты как её умудрился…витязь же…не положено!
Твердислав хватал ртом воздух как та рыбина, выброшенная приливом на берег.
Что ж, могу понять его удивление я и сам не до конца верю в происходящее. Нет, ну кто мог предположить, что холодная на вид девица-витязь решит мне подсобить, да ещё и таким необычным образом. Ох и не зря говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад — это именно про такие случаи. И ведь не докажешь теперь сотнику, что это не я фригидного витязя совратил, а оно случайно так вышло.
— Притираемся помаленьку, — сама не понимая того, подлила масла в огонь Колышек.
— Помаленьку?! — зарычал в ответ Твердислав.
Впрочем, пыл сотника быстро угас, когда он осознал, что девчонка попросту не ведает, что творит. Сию истину легко можно было понять по одному взгляду девушки, в нём отражалось лишь удивление. Она так до конца и не осознала, как начудила. И уж тем более не чувствовала за собой никакой вины.
— Колышек за мной, разговор есть, — скомандовал Твердислав, а затем обратился уже ко мне. — А ты бестолочь ради всего людского прикрой наконец срам!
Снова гулко хлопнула дверь и я остался наедине с собой. Лишь сквознячок из приоткрытого окна приятно холодил свисающее хозяйство.
Оставаться в таком виде и впрямь было негоже, поэтому я принялся переодеваться самостоятельно. На всё про всё, вместе с приборкой старых вещей в тумбочку у меня ушло навскидку минут десять. А между тем ни разгневанный сотник, ни накосячившая соседка пока что и не думали возвращаться.
Сообразив, что воспитательная беседа может затянуться, я присел на койку и внезапно услышал хруст.
Под моей тощей задницей оказалась та самая бумажка, которой дед перекладывал бутерброды и которая так сильно заинтересовала каптёра сварожичей. Ещё недавно я собирался выкинуть её, но теперь меня будто осенило…