Огонь, значит? Ясно. Теперь-то я точно без ручного огнемёта никуда. Осталось только его смастерить…
— Eretico! — раздаётся совсем рядом.
Из-за дальних деревьев выныривает ещё один креститель. На этот раз весьма необычный. Он с головы до пят упакован в странный серебристый костюм. В руках у крестоносца длинный раструб с наконечником как у алебарды, а за спиной громоздкий баллон.
Воин Христа наводит на меня своё орудие и внутри раструба я замечаю голубой огонёк.
А может и мастерить ничего не придётся…
.
Глава 24
Меня обдаёт жаром и рядом проносится густая, вязкая струя даже не пламени, а какого-то дьявольского напалма. Голубоватый росчерк прожигает ближайшее дерево, как картонку.
Повезло, что мне хватило мозгов сразу дёрнуться в сторону, а иначе вспыхнул бы как спичка. Даже хвалёный плащ и тот бы от столь сильного жара не уберёг. Синтетические ленты вмиг бы расплавились и слиплись, а графен благодаря своей высочайшей теплопроводности и вовсе испёк бы меня заживо.
От одной мысли о столь незавидной участи сердце ушло в пятки. Не думал, что столкнусь с чем-то подобным.
Что же это за горючая смесь такая?
Она вроде и горит медленно, но при этом жару даёт будь здоров. А главное, совсем не чадит, будто и нет в её составе никаких нефтепродуктов!
Даю ответный залп и крестоносец с огнемётом падает будто подкошенный. Из развороченного брюха вываливаются внутренности, но фанатик продолжает остервенело жать на гашетку огнемёта. Во все стороны разлетаются вязкие струи огня. Лес занимается пламенем.
Пока я спешно распаляю горн, с боков раздаётся слаженный боевой клич. И на этот раз звучит он не на чистом итальянском, а на ломанном славийском.
— Да устрашатся нас еретики, ибо мы — Папские рыцари, бич божий! Воспылай скверна!
Взяв меня в кольцо, крестители с огнемётами открывают огонь.
Ещё никогда прежде я не ковал с такой скоростью. В этот момент в меня будто сам Сварог вселился. Движения быстрые, скупые, а главное, ни единого намёка на никому не нужные слова…
Голодное пламя сталкивается с холодной вспышкой и тут же опадает не в силах навредить бетонной коробке.
Успел!
Сидя в кромешной темноте, я с облегчением выдыхаю. Ещё бы чуть-чуть и меня точно поджарили заживо.
Надеюсь, бетон, переложенный асбестом, выдержит тот нестерпимый жар, что сейчас лютует снаружи.
Снова разжигаю горн. В моём убежище становится чуть светлее и вместе с тем жарче. Похоже, огонь церковников ещё горячее, чем я думал.
Пора браться за дело, если не хочу, чтобы меня запекли как утку в глине.
Касаюсь порядком потеплевшего бетона и начинаю ковать.
Я не Отец орудийных башен. Моей меры не хватит, чтобы сравниться с Дланью Сварога. К сожалению, возвести огромную башню с многочисленными орудиями мне не под силу. Зато сварганить, что-нибудь поскромнее я способен. Думаю, глухой ДОТ, утыканный по самое не могу крупнокалиберными стволами, вполне сойдёт.
Сполох от ковки озаряет бетонную коробку и та в одно мгновение преображается. Теперь из голых до этого стен торчат прорезиненые шнуры из асбеста. И каждый из этих шнуров отвечает за целый ряд картечниц. Дёрнешь за одну такую верёвочку, и десятки стволов там снаружи огрызнутся гранёной дробью. Крупной, как перепелиное яйцо и тяжёлой как камень.
Дёргаю за самый верхний шнур. Через глухие бетонные стены пробивается оглушительный рокот. Первая партия картечи отправляется в полёт. Скованная из тяжёлого и тугоплавкого вольфрама она не убоится ни огня, ни препятствий на своём пути. Безжалостной волной она накроет воинов Христа и не будет для них спасенья. Ну а тех, кто каким-то чудом выживет, добьёт второй залп.
Дёргаю за следующий шнур. Вновь раздаётся грохот — это следующий ряд картечниц разродился смертоносным вихрем. Осталось ещё три, но прежде чем их использовать я делаю паузу и прислушиваюсь к собственным ощущениям. Кажется, жар спал.
На скорую руку разогреваю горн и создаю на стене бронированное окошко. Вглядываюсь. Никого. Только бездыханные тела, посечённые кусты и надломленные деревья.
На всякий случай создаю ещё три окошка — по одному на каждую стенку. Так и обзор лучше и нервы целее. Снова осматриваюсь. Та же картина — трупы и покорёженная растительность. Неужто двух залпов хватило?
И только я думаю, что всё позади, как в одном из оконцев мелькает человеческий силуэт.
Вставший во весь рост креститель замахивается, чтобы отправить в мою сторону гранату. Сволочь!
Без лишних раздумий хватаюсь за третий шнур и тут же тяну на себя. Все четыре стены вздрагивают от единого залпа. Неудачливого гренадера отбрасывает назад. Нежилец.