Еще дед учил меня старорусскому языку, на котором разговаривали давным-давно, когда всеми этими землями правил Господин Великий Новгород. Нет, он не заставлял меня зубрить правила и заучивать нудные «топики», как на школьных уроках английского. Дед просто читал древние берестяные грамоты, проговаривал напевно старинные речения, а память у меня хорошая…
Пришла пора, и замаячило 1 сентября.
Я очень не хотел идти в школу, но куда ж тут денешься! Хотя мне повезло – именно в своем 1 «А» я встретил друзей.
Мишку Ховаева, Коляна Белого и Яшку Амосова. Мы как-то сразу перезнакомились и сдружились.
Они потом, все трое, в ту же секцию, что и я, ходить стали. Вряд ли их так уж фехтование влекло. Просто наш тренер, Дим Димыч, затеял снимать кино про мушкетеров, вот их и проняло.
В старших классах все трое это дело забросили, а тогда пыхтели, потели, упорствуя, каждый божий день занимались – и получили-таки главные роли! Все по-честному.
А Галка, серьезная личность с косичками, играла госпожу Бонасье. Хотя ей-то, известной вредине, роль миледи подошла бы куда больше.
Кстати, Дим Димыч первый заметил наше сходство с героями Дюма. Я был повыше, покрепче, посдержанней – и стал Атосом. Маленькому и чернявому Яшке подошла роль д’Артаньяна, утонченный и воспитанный Колька сыграл Арамиса, а плотный, в меру упитанный Мишка – Портоса.
Что интересно, эта наша похожесть на друзей-мушкетеров лишь усиливалась со временем. Мы никогда, кроме как на любительской съемочной площадке, не восклицали: «Один за всех, и все за одного!», но попробуй только нас тронь!
(Товарищи посторонние, не морщитесь! Друзья мои – это тоже важно, уж вы мне поверьте.)
Ну, не буду описывать всякие случаи, в которых закалялась и крепла дружба нашей неразлучной четверки. Вспомню лучше один момент из школьной поры.
Однажды я прямо спросил деда, зачем он таскается со мной по лесу, зачем я бегаю кроссы, дерусь на шпагах и саблях, гребу, совершенствую свой старорусский, на котором никто не говорит?
«Дон Антонио» помолчал, а затем сказал со значением: «Я хочу, чтобы ты стал князем!»
Ну, я малость обалдел, конечно, и дед сразу заспешил – мол, не думай ничего такого, я еще с головой дружен. И обещал все-все рассказать, когда мне исполнится двадцать.
«И дверь свою откроешь?» – спросил я тогда.
«Я дам тебе ключ от нее», – серьезно ответил дед.
В суете и житейской круговерти все это как-то расплылось, отдалилось, перестало волновать и быть важным – девчонки тогда интересовали меня куда больше, нежели какая-то там дверь.
После школы мама меня прочила в вуз, но тут я проявил твердость. Даже так – строптивость.
К тому моменту я уже догадывался, почему отец расстался с маманькой – они с ней никак не могли поделить титул главы семьи. Папуля не захотел всю жизнь ходить в ведомых, безропотно подчиняясь воле супруги, и ушел насовсем.
Не сказать, что маманька у нас – «самодура», нет. Женщина она умная, даже чересчур, хозяйственная и домовитая, хотя и несколько легкомысленная. Например, ей лучше не доверять семейный бюджет – все деньги растранжирит, сколько ни дай. И ты же еще и виноватым останешься! В общем, не подарок.
Вот и я выступил против матриархата. Никаких институтов!
И пошел учиться на кузнеца в техучилище.
Маманька, конечно, в слезы. «Тебя ж теперь, дурень, в армию заберут!» – причитала она. «Отслужу, как надо, и вернусь», – парировал я.
Так все и случилось. Отучился я, получил «корочки» кузнеца ручной ковки 3-го разряда, а следом и повестка пришла.
Наша четверка в военкомате собралась, и мы все, в одних труселях, ввалились в кабинет военкома. Так, мол, и так, войдите в положение, товарищ полковник, – учились вместе, хотим и служить в одной части!
А в кабинете еще один чин сидел, повыше званием. Красномордый, сердитый. Думаю – все, сейчас ка-ак рявкнет!
А он заулыбался и говорит: «Молодцы! Хвалю!»
И угодили мы все вчетвером на одну погранзаставу. Стерегли границу с Китаем. Шпионы не попадались, контрабандистов ловили в основном.
А погранцы – как десантники, всегда в боевой готовности. Иначе говоря, гоняли нас усиленно, по принципу – чем больше пота с вас сойдет, тем лучше наука побеждать усвоится.
В первый же месяц службы мне пришло письмо от маманьки. Помимо обязательного нытья и мощного сюсюканья она сообщала о большой неприятности – дед Антон пропал. Без вести, без следов.
А ты служи и думай – то ли студентка какая увела старого, то ли что посерьезнее случилось. С такими вот мыслями и бдел на границе, высматривая супостата.
После дембеля мы всей четверкой вернулись, устроились, кто куда. Колька в «манагеры» пошел, бумагами шуршал в офисе, Мишка в магазин бытовой техники устроился продавцом-консультантом, а Яшка свой бизнес завел – мастерскую открыл, чтобы мечи, ножи да топоры ковать.