— То как? Без перчатки сокол сел? — удивился Спирка.
Я стоял и недоумевал. Наглый «птиц», или как еще этого сокола назвать, безмятежно сидел на моей руке. Не сразу я вспомнил, что уже был знаком с этим товарищем. Это мой отец дарил княжичу сокола, но до того Богояр тренировал соколеныша.
Я любовался грациозной птицей, потому и не заметил как ко мне подошла целая делегация.
— Верни Ярла! — потребовал княжич, который и был во главе пяти ратников.
Мальчик хочет казаться мужчиной, во всем парадирует модели поведения взрослых, но пока не дотягивает до роли, скажем, заместителя князя. Вот и сейчас он смотрел на сокола, как я понял по кличке Ярл, и чуть не плакал. Было, видимо, обидно княжичу, что любимая живая игрушка не прилетела на его перчатку.
— Княжич, он сам прилетел, — сказал я, до сих пор несколько недоумевая, как такое произошло.
Не могу до конца понять серьезность ситуации, но все вокруг нахмуренные, какие-то суровые, так, что кажется, что я убил кого-то, или совершил еще какое преступление. В Индии даже в будущем голову могут свернуть за обиду корове. Разве на Руси подобное же в отношении соколов? Да, нет, не слышал я об этом и в будущем и память реципиента утверждает, что сокол — всего сокол, только стоит, обученным, как добрая деревня.
— Княжич, дай клобук! — то ли попросил, то ли потребовал старший сотник Боромир.
Наверное, все-таки потребовал. И тон старшего сотника был менторским, слегка высокомерным, поучающим. Ростислав Иванович подал Боромиру кожаную соколиную шапочку, которая и называется «клобук». Старший сотник подошел ко мне, строго посмотрел в мои глаза, но я взгляд не отвернул. При том, что Боромир обладал меньшим моего ростом, низким не казался. Суровый мужик, явно опасный, оттого и кажется выше.
Боромир надел шапочку на глаза соколу, и тот сразу же чуть ослабил хватку. Небольшие капельки крови стали стекать по моему запястью. Старший сотник забрал сокола, а я осмотрел свою руку, чтобы убедиться в целостности вен.
— Не ведаю, как, но кабы более Ярл к тебе не прилетал, — сказал Боромир, усаживая сокола на перчатку княжичу.
А это что такое? Княжич мне сочувствует? Его глаза, некоторая жеманность говорили о том, что Ростислав Иванович увидел во мне такой же объект для нападок старших, как и он сам. И убеждать в обратном княжича, думаю, не стоит. Легкая улыбка, обращенная к мальчику, лишь укрепила уверенность, что с сыном князя можно и нужно более активно работать. Еще бы понять, как к нему подступиться.
Ростислав Иванович тренируется отдельно, сам старший сотник показывает ему уловки и ставит движения. Поговаривают, может и правду, что княжич для своих лет очень даже искусный воин. Посмотрим, что с этого сегодняшнего момента можно будет выжать. Если только этот момент не выжмет меня.
Княжич ушел, за ним потянулись и другие ратники, а те воины, которые решили поглазеть на ситуацию, быстро нашли себе другое занятие. Скорости в поиске работы придал окрик Боромира про бездельников и что пора ему усилить тренировки.
Все ушли, а я остался смотреть вслед княжичу. Вспомнил все про птицу. Почему-то этот сокол был для меня дорог. Я занимался с ним, отец учил азам соколиной охоты. Тогда Ярл знал меня, как хозяина. Это был единственный момент в моем общении с отцов, когда я видел в нем родителя, а не мучителя. Но пришло время и Богояр подарил уже обученного сокола князю Ивану Ростиславовичу.
Что-то тоска накатила… Нет, нужно думать, как сокола именно этого себе добыть.
Глава 10
Иван Ростиславович сидел, нахмурив брови, и размышлял, что ему делать в сложившейся ситуации. Эпизод с соколом здесь был не причем, ну или почти не причем. Неприятный момент, но не более того. Князь просто приказал, в случае, если сокол Ярл будет все так же непослушным его сыну, то птицу следует убить. Но не отдавать же сокола этому Владу.
Иное заботило князя. Дозорные, отправленные в дневную разведку, к ночи прибыли и доклад их был крайне тревожным. Места оказываются небезопасными. Дружина шла вдоль редкой лесополосы, в местах, где лес встречается со степью, где и леса, как такового, нет, впрочем, степь начинается чуть южнее.