— Смотрю на тебя и думаю, что говорит со мной… Как ты отрок приходишь ко мне и указываешь? — последние слова вновь были князем выкрикнуты.
— Не указываю, князь, и я слышал слова торговцев, потому и знаю. Посмотри! Сколь много народу покидает город! Завтра Пасха, а они уезжают! — привел я один весомый аргумент, добавляя второй, несколько преувеличенный. — В Киев уже въехал один отряд половцев, под городом стоит другой. Они по наши души!
Даже, если дело будет не в половцах, то все указывает на то, что в Киеве назревают очень даже существенные дела. Арон кое-что рассказал, иное я додумал. После Пасхи в стольный град пребывает Игорь Ольгович, брат нынешнего великого князя. Горожане, понимают, что с такой передачей власти они окончательно попадут под Ольговичей, которых в городе уже ненавидят. Приход Игоря создаст дополнительные проблемы, так как у него не менее четырех сотен дружинников, а это, в купе с великокняжеской дружиной, очень даже сила. Так что весьма вероятно в городе готовится восстание.
Я по этой реальности, периоду, не так, чтобы много знаю. Вот и про еврейские погромы услышал только тут. И я не знал про восстания киевлян в этом времени, по крайней мере, самостоятельные, когда не стоял за спинами горожан какой-то князь. Насколько я понял, столичные бунтари даже не определились с тем, какого именно князя звать на княжение в случае удавшегося восстания. Большинство голосов у двух кандидатов: Юрия Владимировича, князя Ростово-Суздальского княжества и у Изяслава Мстиславовича Переяславского.
Есть еще Вячеслав Владимирович, более старший сын Владимира Мономаха, чем Юрий, но Вячеслав пассивный и доживает свои года во чревоугодиях и молитвах, чтобы Бог простил ему этот грех.
У Юрия Владимировича прав больше, но Изяслав, сдерживающий Степь, управляя самым южным русским княжеством, Переясвлавским, популярнее Долгорукого. Во-многом, именно на контрасте дружественного отношения Всеволода Ольговича к половцам и непримиримого у Изяслава, переяславский князь кажется оплотом православия и защитником Русской Земли. Хотя, мне понятно, что тут все не так однозначно.
— Ты не забывай, что еще новик. Я при дружине сказал, что сделаю тебя десятником, но когда выйдем из Киева. И я услышал тебя и твои предостережения. Дружина останется в Киеве, пока не пройдет Круг. О Вышате никому ни слова. Ты предложил распространить слух по Киеву, что Изявлав Мстиславович выдвинулся из Переяславля? Я отправлю весточки кому нужно об этом предложении. И будь острожен, коли кто прознает, что ты замешан в таких делах, то от своих слов откажусь, а тебя сам убью!
На этих словах юный Ростислав, сидящий по правую руку от князя, на чуть меньшем стуле, вздрогнул, и со страхом в глазах посмотрел на своего родителя. Ничего, Ростик, привыкай к «реал политик». Так политика и делается. И даже большой обиды у меня на князя нет, так досада, все равно подобные слова слышать неприятно. Но и я на месте Ивана Ростиславовича поступил бы похожим образом: избавился от возмутителя и раздражителя.
— Сам-то куда ходишь, какой уже день? — спросил князь, возможно стараясь сменить сложную тему для разговора.
Понятно, куда хожу. Молодой организм никак не насытиться, а Рахиль оказалась, может и слишком темпераментной и сексуально озабоченной. При этом, меня используют, как осеменителя. Прерываться Рахиль не дает, зажимает бедрами… Последнее наше с ней близкое общение было жестким. Нет, не в плане всяких там «оттенков извращений», а жестким был разговор. Я вырвался тогда от нее и высказал, что думаю. Был момент, что чуть не ударил. В этом времени такое вполне даже допустимо, «бьет, значит любит».
— Молчишь? Может потому ты еще именно нынче про Вышату поведал мне, что он рассказал о твоем блуде? — князь усмехнулся, что показывало, что он не так, чтобы радеет за мораль в своей дружине.
А у меня прибавилось причин топить Вышату. Вот же пакостник? Разузнал же. Мои новики проболтались? Нужно позже разбираться.
— И еще. Мы не станем участвовать в бунте, но я не буду рассказывать о нем великому князю. Совет горожанам дам. А ты… Будь осторожен, иначе я тебя не знаю, — принял решение князь.
Плохо, что упертый Иван Ростиславович не хочет просто избежать проблемы. Ему достаточно уйти из города и все, искать покровительства какого-нибудь другого князя. В иной реальности, каким-то образом Берладнику удалось выйти из Киева и найти в Смоленске прибежище.