Что не так в нынешней реальности? Что изменилось? Во-первых, князь отказывается уходить из Киева потому что слово давал, о Круге сговаривался. Во-вторых, не будь меня тут, многое могло не произойти. По крайней мере, интерес Богояра к дружине Ивана Ростиславовича был был намного ниже, он не стал бы дожидаться князя-Берладника, ушел бы из Киева. Да и князь, получив отказ от киевского правителя, так же должен был уйти. Не было бы дуэли, скорее всего.
Так что свою «бабочку» я раздавил, и весьма вероятно, что история Руси пойдет чуточку по-иному. Теперь нужно найти ту поляну, где летает как можно больше бабочек и начать давить самых красивых из них. Менять в пока еще Богоспасаемых русских землях нужно многое.
А пока я сказал князю все, что должно. И мне есть чем заняться
— Что услышали в граде? — спрашивал я у своих новиков. — Удалось слухи помножить?
С самого утра девять молодых воинов и один «недодьяк» были мной направлены на прогулку по городу. Я сказал им на что обращать внимание. Чаще всего восстания совершаются не спонтанно, а те, кто при деньгах в городе всячески пытаются уберечь свои капиталы. Тогда дорожают продукты питания, которые люди начинают закупать впрок. Пропадает из свободной продажи оружие, или же ценники на любой нож взлетают до небес.
А еще люди… Большинство не умеют скрывать эмоции. Да чего уж там, элементарно держать язык за зубами. В городе, где готовятся массовые выступления и протесты всегда витает напряженность. Это мы и выяснили.
А еще они просто говорили всем подряд, что, дескать, слышали, что Изяслав Мстиславович идет на Киев, прознав, что киевляне за него. Так что очень скоро у мятежников будет помощь. А еще, что половцы прибыли в Киев, чтобы поддержать Всеволода, они язычники, да на православный праздник пришли. Кощунство! Свою лепту в события я уже вносил.
— Что делать будем? — спросил Боброк, который и сам, прогуливаясь по лавкам и побывав на Подоле, уверился, что горожане готовятся воевать.
— Еще раз все перескажем Мирону. Пусть он пробует убеждать князя. Нельзя оставаться в городе. Или же обоз нужно убрать из города, чтобы бежать, али воевать, было сподручнее, — сказал я.
— Мирон будет первым, кто скажет против бегства. У него уже завтра Круг. Это будет, словно десятник от Богояра бежит, — резонно заметил Лис.
— Тогда нужно рассказать полусотнику Никифору, — предложил Ефрем.
— Через голову десятника не хорошо. Нужно обоим рассказать, но первому Мирону-десятнику, — сказал я. — И быть готовыми. Я иду к Арону, буду говорить с ним.
— Знаем мы почему ты к Арону… — попробовал поддеть меня Боброк, но я так посмотрел на его, что молодой воин не стал испытывать свою судьбу.
— Ты? — на входе в купеческую усадьбу встречала меня Рахиль.
— Я. Отец твой где? — просил я, не реагируя на ставшую часто вздыматься женскую грудь.
— Скоро будет, — растеряно отвечала Рахиль. — А что с тобой?
— Рахиль, я не бычок, что телку для приплоду кроет, я быть таким не хочу и не буду, — отвечал я.
Но как же она хороша…
— А я уже и не заради дитяти, по нраву ты мне, — чуть ли не плача, отвечала, потупив глаза, Рахиль.
Стол… Задранный подол… Стоны и выкрики… Прощальная страсть… И чуть грязноватый пол…
— Изяслав Мстиславович вышел на Киев. Наш князь идет! — с такими словами ворвался в трапезную Арон, когда Рахиль-Ирина поправляла свое платье.
— Откуда знаешь? — спросил я.
Арон явно не ожидал меня видеть тут, да еще и со свидетельствами явного пользования его дочери.
— Да все уже в Киеве знают, — растеряно сказал купец.
Да, ожидаемые, желанные слухи и сплетни разлетаются с небывалой быстротой. Киевляне хотели Изяслава? Так я дал им надежду. Теперь точно будет серьезный бунт.
— Увози Рахиль, или я найду тебя, коли выживешь и сам убью, — зло сказал я, посмотрел на девушку, улыбнулся уголками губ и ушел.
Все, что нужно, я узнал, свое слово сказал. Уже завтра намечен бунт, завтра же состоится Круг до смерти между двумя людьми, так или иначе, но связанными со мной, завтра история изменится.
Я спешил обратно, в расположение. Предстояло сделать все, чтобы обезопасить себя. Вывезти наши вещи из города, оставить себе только оружие, наметить пути отхода и выхода из города.
— Пришел? В Круг, акаем! — кричал Вышата, когда увидел меня, возвращающимся от Арона.
Сам полусотник был привязан к столбу. Но рот кляпом не закрыт. Такой себе бультерьер на привязи. Подойдешь, руку протянешь, того и гляди, откусит. Но на вызов нужно ответить, унижать Вышату я не хотел.