— Я склонна взять, — Мара глянула на Гриесса, — все-таки мы в ответе за тех, кого спасаем. Если сейчас не помочь, то зачем было спасать?
Вампир хмыкнул.
— Я и не собирался. Это твоя идея.
— Но без твоего согласия брать его с собой не имеет смысла!
— Оу, тебе понадобилось мое согласие? — ирония била ключом. — Ты же уже все решила.
Мара кивнула головой и улыбнулась.
— Мы тебя берем! Собирайся, через час выезжаем.
Марко рассыпался в благодарностях, бросился целовать Маре руки и называть благодетельницей. Гриесс с заметным интересом наблюдал за этой сценой. Примет как должное или смутится? Она смутилась.
Выехали без задержек. В кожаном кошеле добавилось монет, староста серьезно тряхнул мошной и своей, и общественной. Позади идущих впереди Алода и Эжена пристроились сани, запряженные невысокой крестьянской кобылой. Ее присутствие волновало коня, он все время оглядывался и Маре пришлось проявить строгость, призывая его к порядку. Алод же оказался совершенно равнодушен к присутствию кобылы. На Марин вопрос по этому поводу Гриесс объяснил, что, поскольку Алод — плод научных трудов, то и размножение происходит по другому. В общем, без спецсредств ничего не получится.
До Гештальта добрались без приключений, довольно быстро, за каких-то три дня. В городе расстались с Марко, у него здесь имелись родственники. Сами же решили сутки отдохнуть, прежде чем пускаться в путь. Таверну выбрали случайно, идущие впереди музыканты, парень с девушкой, нырнули в дверь, над которой красовалась вывеска «Толстый Эрлих», с нарисованным толстяком в белом колпаке и с кружкой пенного пива в руке.
— Сюда, — решил Гриесс, и они свернули во двор таверны.
Пока устраивали лошадей и, сняв комнату, относили вещи, музыканты начали свое выступление. Парень играл на гитаре, девушка на скрипке, пела в основном она, но иногда и он подхватывал припев. Народу в зале не густо и денег за выступление им много не перепало. И, честно говоря, артисты они были посредственные. Но чем-то привлекли внимание вампира. Он пригласил их за стол и угостил обедом. Пока музыканты, оказавшиеся братом и сестрой, насыщались, Гриесс завладел гитарой. Долго что-то наигрывал, смотря в потолок и беззвучно шевелил губами.
— Может, все же сыграешь? — не выдержала Мара. — Хватит строить из себя загадочного менестреля.
Своей внезапной репликой она вернула его в действительность. Он улыбнулся.
— Сыграть?
— Да, — выпалили все одновременно.
Приняв поудобнее позу, он замер на несколько мгновений, накрыв струны раскрытой ладонью. Кивнув в ответ своим мыслям, тронул струны гитары и полилась мелодия… Есть перестали все присутствующие в зале таверны, некоторые подошли поближе. Мелодия навевала меланхолию, но в тоже время в ней чувствовался уверенный напор, суровая, грозная красота северного моря, яркая белизна горных вершин и… Маре неожиданно представился ночной полет стаи летучих мышей. Поймав взгляд Гриесса, она поняла, что угадала, именно об этом и пела гитара. Завершив игру, он молча протянул инструмент владельцу.
— Господин, — взволнованно произнесла его сестра, — это просто волшебно!
— На то я и маг, — шутливо ответил вампир, но похвала была приятна.
— А еще? — раздалось несколько голосов.
— Нет, — твердо прозвучало в ответ, — хорошего понемножку.
— Чья это мелодия? — спросила его Мара, когда они остались одни.
Она все еще находилась под впечатлением услышанного. Он посмотрел ей в глаза и тихо ответил:
— Моя.
— Твоя??? — казалось вроде уже нечем удивить, ан нет, опять сюрприз. — И когда ты собирался мне сказать об этом?
— О чем? — полный невинности взгляд и усиленное непонимание вопроса.
— О том, что ты не только отлично играешь на гитаре, но еще и музыку пишешь! — Мара отвела взгляд и добавила. — Потрясающе волшебную музыку…
— Когда представится случай, — Гриесс пожал плечами, — или ты хотела, чтоб я как маленький ребенок, загибал на руках пальцы и, захлебываясь от нетерпения, хвастался своими умениями и возможностями?
— Нет. Но сказать мог бы…
— Мог бы, но так получается само собой, постепенно. И потом я тебя предупреждал, я сам сплошной сюрприз, — он улыбнулся, лишний раз продемонстрировав клыки, благо на них уже никто не смотрел.
— И давно ты пишешь музыку? — она не сдержалась и ответила на улыбку.
— Начал лет через двести после обращения, для меня это было большой неожиданностью. Все случилось как-то внезапно, проснулся с мелодией в голове. Начал серьезно учиться музыке, и теперь я не только на гитаре играю, еще и на пианино. И песни пишу, — он продолжал улыбаться, но уже не так широко, — ответил?