Она многозначительно замолчала, сделав большой глоток вина.
— Гриесс ничего про это не рассказывал, — протянула Мара.
— Конечно! — возмущенно фыркнула Вердоэ. — Ему что я, что служанка, что Аллэй, хотя Аллэй ему нравилась больше всех, все же экзотика.
— Это суккуб, статуя которой стоит в кабинете?
— Она. Хороша, не поспоришь. Мы уж думали, что никого себе в пару не найдет, а вот гляди же!
Мара засмущалась под пристальным взглядом вампирессы.
— Тебе нечего смущаться! — твердо сказала Вердоэ. — Выше голову!
Дотронувшись двумя пальцами до Мариного подбородка, она подняла ей голову.
— Может пойдем на прогулку? Чего тут сидеть? — предложила вампиресса.
— Чуть позже. Сначала ответь, почему я должна соглашаться на обращение?
— Ох, девочка, не я должна тебе об этом говорить, но может так оно и лучше, — Вердоэ сделала глубокий вдох и, глядя на Мару, четко произнесла, — потому, что Гриесс намерен сделать тебя своей женой!
— Правда? — не поверила Мара. — Но обычно в таких случаях делают предложение, а я не только его не получила, но даже намека не было.
— И не получишь! — жестко ответила вампиресса. — Пока ты не одна из нас, он не имеет права делать тебе предложение. Это строго запрещено, не знаю с чем связано, но так есть.
Мара встала и в задумчивости прошлась по комнате.
— Значит для того, чтобы сделать предложение, Гриессу необходимо обратить меня? Так?
— Именно так! И поскольку тебя никто не торопит, то ему важно, чтобы это было обдуманное, серьезное решение. Хотя я не понимаю твоих сомнений! В этой жизни одни плюсы!
— Все так, но это еще и переход на темную сторону, окончательный и бесповоротный. Как ты этого не понимаешь!
— Тогда не нужно было влюбляться в вампира! — расхохоталась Вердоэ. — Теперь можем идти гулять?
— Да, пойдем. Голова идет кругом. Почему он сам мне об этом не сказал?
— Не знаю. Честно не знаю. Скорей всего решил, что для тебя лучше услышать это от кого-то из нас.
— Может и так.
Вампиресса повела Мару в сад, большой фруктовый сад, больше похожий на парк с фонтанами, скамейками и статуями прячущимися в кустах. Листва на многих деревьях пожелтела и облетала, но фонтаны работали и зелени хватало, чтобы представить всю красоту этого сада весной и летом.
— Откуда сад? — спросила удивленная Мара, бродя по тропинкам, кроме них в саду никого не было. — Вампиры не едят фруктов, почему именно сад?
— Зато любят, как они пахнут. Это детище Яфис, все что растет тут — ее рук дело. Каждый занят тем, что более всего по нраву. Анхель торчит в лаборатории, и не он один, Сэдар вино делает.
— А Скинджа?
— Скинджа у нас философ, пишет труды по философии, которые почти никто не читает, — добавила она негромко.
— А Гриесс?
— Его Асдок специально обращал с расчетом повесить на него армию, а получилось, что и всю страну.
— А как же желания?
— В этом случае от правил отступили. Поскольку Гриесс сам напал на Асдока, то его жизнь принадлежала верховному правителю, причем скорее всего, все было подстроено. Но выбора у Гриесса не оставалось — или стать вампиром и взвалить на себя обязанности, от которых все стремились отказаться, или умереть человеком.
— Нечестно, — заметила Мара.
— А кто тут говорит о честности? И потом, как оказалось, именно командование и нравится Гриессу, так что он на своем месте и прекрасно со всем справляется.
С момента этого разговора прошло чуть больше недели. За это время девушки сдружились. Своим поведением и рассуждениями Вердоэ напоминала Маре Жанну, лучшую подругу по академии. Вампиресса показала весь Арнс'Керах, за исключением той части, где содержались новообращенные. Хоть их и немного, но Маре там лучше не появляться.
— Жаль, — пожалела она, — хотелось увидеться с Диалой.
— У нее все хорошо, — ответила, улыбаясь, Вердоэ, — за ее успехами следят все, все же новый член королевского дома — такое у нас большая редкость.
Новостей от Гриесса не было, вернее Маре ничего не сообщали, кроуги постоянно прилетали с сообщениями, но Вердоэ отмалчивалась или переводила разговор на другую тему, а Асдок не появлялся.