— Приветствуем вас, ваше высочество, принц Гриесс, в нашей деревне!
— Э, да я смотрю ты меня знаешь, а вот я тебя не припомню, — с этими словами Гриесс спешился и, подойдя ближе, взял двумя пальцами старика за подбородок и заглянул в глаза. — Вспомнил: маленький испуганный мальчишка, сын вождя, Баранул. Что годы-то с тобой сделали!
— Зато ты все такой же.
— Да, я все такой же, и добрее я не стал, учти это сразу. Я надеюсь, тебе понятно, в какой переплет попал ваш клан? Чтобы вас ликвидировать мне армия не нужна, сил у меня достаточно. Как вы посмели нарушить договор?
Баранул помолчал, пожевал губами, посмотрел исподлобья на вампира и спросил:
— А остальные где? Он же не один был?
— На дороге, где еще им быть? — ответил раздраженно Гриесс. — Я не умею бить, не убивая. И как прикажешь мне это понимать, а? Может я ошибся, и зря остановил ваше тотальное уничтожение? Совет настаивал именно на нем, знаешь сколько трудов мне стоило их переубедить и оставить эти 20 кланов??? Я зря это сделал? — последнюю фразу он произнес громче прежних, пристально глядя на Баранула.
Старик уже встал и стоял понурив голову.
— Простите нас, ваше высочество. Это молодежь, их трудно удержать от глупостей.
— Ты что же, не поведал им историю подписания договора? С чего это щенки накинулись на высшего вампира? Славы захотелось, об ожерелье мечтали? — зло спросил Гриесс.
В этот момент из молчаливой толпы на него бросился огромный волк, в надежде застать врасплох нападал сзади. Вампир сделал шаг с сторону и, разворачиваясь навстречу волку, всадил ему в брюхо Язык мрака. Волк упал, корчась от боли, а через пару секунд на земле лежал труп мужчины.
— Молодежь, говоришь? — почти прорычал Гриесс Баранулу.
Мгновенно развернулся лицом к толпе, в правой руке плеть, ей он щелкнул в воздухе, вызвав сноп искр, заставивших оборотней попятиться назад. В левой активировал еще один сгусток пламени и поднял его на уровень груди на вытянутой руке.
— На колени, собаки! — процедил вампир. — Иначе, клянусь Эретой, я сожгу дотла ваше логово вместе с вами! Кто сомневается — выходите, а нет — на колени! — и он еще раз щелкнул плетью.
Баранул, стоя за спиной Гриесса, первый опустился на колени, и толпа последовала примеру своего вождя.
— Как мы можем загладить свою вину, ваше высочество? — спросил старик.
— Выкуп! — повернувшись к нему и убрав с ладони Язык мрака (пламя втянулось в пальцы, впечатляющее зрелище), но оставив плеть, ответил Гриесс, — Хороший выкуп меня устроит. Все золото, что у вас есть. И вот еще сапоги… запылились в вашей деревушке. Придется вылизать языком собачьим, твоим… — он хищно усмехнулся, и добавил:
— И это я еще не начал злиться, так что поторопись.
Старик сделал знак рукой и один из оборотней побежал в дом. Гриесс поставил ногу на ступеньку крыльца и повелительным тоном произнес:
— Сапоги, Баранул. Я жду! И терпение мое не вечно!
Баранул обреченно вздохнул, но выбора у него не было, возможности вампира он представлял себе очень хорошо, что значит его честь, по сравнению с жизнью клана? Он трансформировался в волка, глаза злобно сверкнули, глядя на Гриесса, но тот в ответ только улыбнулся.
— Не надо, не такое уж это унижение. Твою сестру я унизил намного сильне, и, кстати, следующим на очереди тогда был ты, так что можем продолжить, — Гриесс рассмеялся, — только, боюсь, что удовольствия мне это особого не доставит, хотя… кто знает? Выбирай быстрее.
От этих слов волк дернулся как от удара, опустил голову и пару раз вильнул хвостом.
— Не стесняйся, давай, — подбодрил его вампир, и с удовольствием посмотрел на волчий язык, коснувшийся его сапога. Он взял паренька за шею и почти ткнул носом в свой сапог.
— Посмотри, до чего вы своей выходкой довели вожака! Надеюсь, ты долго будешь за нее расплачиваться!
По лицу паренька бежали слезы, давясь ими он, как заводной, повторял одно и тоже.
— Мы не знали, мы не хотели, Лариус сказал, что справимся.
Но на его лепет никто не обращал внимания. Вся деревня, стоя полукругом на коленях, исподлобья наблюдала за унижением своего вождя. Многие сжимали кулаки, у некоторых на руках появились когти.
Гриесс отпустил шею парня, убрал со ступеньки чисто вылизанный сапог и, повернувшись к толпе, обвел всех взглядом, полным злобы и презрения.
— Попробуйте только дернуться! — плеть опять щелкнула над головами. — Тогда точно изменю свое решение и мы возобновим ваше истребление. И я не остановлюсь, пока в мире не останется ни одного подобного вам. Совет настаивал именно на этом. Так может они были правы, а я ошибался? — спросил он. — Я не слышу, я ошибался?