Он не был местным, это сразу бросалось в глаза, светлый, почти блондин, стройный, скорее даже изящный, с определенной долей грациозности. С серыми глазами, и в прошлом даже красив, но сейчас лицо иссечено шрамами, один из которых проходил по губам, из-за чего казалось, что он постоянно презрительно улыбается. Победителю вручили премию, довольно увесистый мешочек с монетами и красивый, дорогой меч в роскошных ножнах. Народ на трибунах притих, все ждали самого главного, победитель имел право бросить вызов любому из присутствующих. Белобрысый прищурился и обвел взглядом трибуны, какбы выбирая противника, после чего уверенно направился в сторону Гриесса.
Пока Айлат шел к трибуне, зрители терялись в догадках — кого же? Только тот, к кому он шел, не сомневался ни на йоту: стоило вампиру поймать взгляд наемника и гадать не было смысла. Айлат подошел вплотную к трибунам и громко, чтобы слышали все, сказал:
— Я вызываю вас, господин маг, молва утверждает, что вы неплохой мечник! Выбор оружия за вами.
Все обернулись на Гриесса, он должен или принять вызов или с позором покинуть город. Вампир встал, на губах играла улыбка.
— Я принимаю вызов! — громко сказал он и чуть тише уже Айлату. — Оружие оставим свое, с ним привычнее.
Герольд-распорядитель подошел к Айлату.
— Как вызывающая сторона вы решаете, что послужит окончанием поединка.
И Айлат, не раздумывая, сказал:
— Поединок до смерти.
Герольд объявил для всех.
— До смерти!
Трибуны приветствовали его решение громким ревом и криками, толпа жадна до зрелищ, а тут оно обещало стать кровавым. Тут же по рядам побежали люди, принимая ставки, давали 10:1 в пользу Айлата. «Поставь все что есть, денег выиграем,» — сказал Гриесс Маре по мыслезсвязи. Она так и сделала, все что было у нее, у барона — все поставили на вампира. Парень, принимающий ставки, сочувственно на них посмотрел, при таком раскладе господа проиграют все, до последнего медяка.
Выйдя на ристалище, Гриесс снял кардиган и пояс с ножнами, бросив вещи на руки уже знакомому магу-целителю со словами:
— Подержи, это ненадолго.
После чего, перехватив поудобнее меч, вскинул вверх руки и выкрикнул в толпу:
— Хотите зрелища?
В ответ раздался одобрительный рев. Он повернулся к трибунам со знатью.
— Вы тоже хотите зрелища?
И тут в ответ раздался топот ног и восторженные крики.
— Будет вам зрелище, — пробормотал вампир и, сжав рукоять меча, двинулся к противнику.
Тот не спеша потянул оружие из ножен и уверенно двинулся навстречу. На трибунах наступила полная тишина, слышно лишь жужжание мух в воздухе и всхрапывание лошадей неподалеку.
Меч гномьей ковки вздрогнул, отражая удар обрушившегося на него клинка, Айлат крутанулся вокруг себя и нанес удар вторым клинком, но Гриесс опустил оружие всего лишь на самую малость и сталь вновь налетела на преграду. Зрители на трибунах не могли различить ни одного отдельно оторванного от других движения Айлата. Однако прошло несколько секунд боя и ему пришлось сделать шаг назад, спасаясь от прорывавшего его защиту меча. Клинок в руках вампира казался разумным существом, живущим собственной жизнью. Не было числа хитроумным переходам, финтам, закрутам и прочим изыскам высокой игры мечей, и один выпад следовал за другим. Несмотря на все свое мастерство и опытность Айлат, весь в поту, только и делал, что отбивал, отражал, защищался — он не мог найти в сверкании клинка противника ни одной, даже самой маленькой лазейки. Раз за разом приходилось отступать, уклоняться, менять стойки и уровни, и думать только о защите. Но потом что-то изменилось, произошла перемена, выпады стали не столь стремительными, Гриесс как будто бы держался небрежнее, иногда даже открываясь, словно приглашая противника к атаке.
Среди зрителей нарастал восхищенный гул, давно никто не видел столь прекрасного боя, такого изощренного искусства защиты и нападения, таких коварных ловушек и таких великолепных обманных движений. Казалось, что эти двое на ристалище просто играют какими-то тонкими неуловимыми нитями.
Короткий меч тихонько свистнул, удар слева-сверху по опускавшемуся после очередной атаки клинку Гриесса, и второй меч быстрее, чем бросок змеи, устремился в открытую брешь. Вампир лишь усмехнулся, отбивая прямой выпад — прямо в сердце.