Мара вскинула в удивлении глаза.
— Да, меня он тоже пытался, но не действует на меня зелье, сваренное для людей. Один раз плеснул мне в бокал что-то уж совсем интересное, насколько я смог понять по его хаотичным мыслям, я после этого зелья должен был впасть в глубокую апатию. Но пить я не стал, опрокинул кубок неловким жестом. В общем, если бы на моем месте оказался обычный маг-погодник, то он давно был бы мертв! Заметь, не предавался любовным утехам, а мертв. Поэтому такой вариант вывода тебя из игры мне показался самым подходящим. За тебя можно было не переживать и полностью сосредоточиться на задании. А потом, когда я узнал про антидот и достал его, все встало на свои места. И вообще, я не понимаю твоих претензий! — Гриесс ехидно заулыбался, — тебе что, не понравилось лето? Почти курорт — и отдохнула и время хорошо провела, и удовольствие получила. Советовала ж тебе подруга завязывать с затворничеством.
Выражение на лице Мары стремительно менялось в течении его объяснения — удивление, понимание, где-то благодарность, но последняя фраза привела ее почти в бешенство. Она уже набрала побольше воздуха, готовясь высказать ему в лицо, что думает. Но Гриесс ей не дал этого сделать. Оперев голову на руки и смотря прямо в глаза, он сказал:
— А тебе никто не говорил, как ты хороша, когда злишься? Прям глаз оторвать невозможно! — и закрепил фразу милейшей улыбкой, на которую был способен.
Мара опешила, гневные слова так и не сорвались с языка, улыбка усиленно просилась на лицо, но все же она спросила:
— А ты таки не можешь без скабрезностей?
Гриесс сменил позу, взял в руку стакан с вином и, выдержав небольшую паузу ответил:
— Не кипятись ты так. Откуда у такого, как я. хорошие манеры? Они ж закладываются в течении жизни, а я все по казармам, потому и воспринимаю все несколько иначе. Моральные устои. принятые в обществе мне не привили, а у вампиров они немного другие. Каждый бал заканчивается буйной оргией, которая с точки зрения человеческой морали…. И с твоей точки зрения может показаться, что я аморальный тип. Может быть, и я руководствуюсь лишь тем, что мне нравится. Но я твердо знаю, что именно мне нравится.
Теперь паузу выдерживала она, размышляя над его словами, но вопрос, крутящийся в голове все лето, таки задала.
— И что, ни капельки не ревновал?
— А должен был? — вопросом на вопрос ответил он, в глазах плясали демонята. — А с чего бы это? Дружеские рамки переступать ты отказалась, а друзей не ревнуют.
И хотя сказал это без улыбки, обычным тоном, но его глаза говорили о другом. Вот и разберись, где правда в словах или в выражении глаз.
— Ладно, — Мара вздохнула и сделала глоток вина, — оставим эту тему, может ты и Жанна правы, а я ошибаюсь. Я сама не могу себя понять, мне надо время. Слишком все быстро изменилось в жизни. Депрессия, одиночество, а потом раз и ты, постоянно рядом, да еще и вампир к тому же!
— Я считаю это большим плюсом, — вставил Гриесс.
— А я нет. Мне всю жизнь внушали, что вампиры — это мерзостно, плохо, отвратительно. Кровопийцы и порождения тьмы. Но за это время, что мы вместе, я поняла, что это не так, и ты хороший друг и отличный партнер, но… не требуй пока от меня большего… — она внезапно замолчала, слова закончились и она вдруг поняла, что сказала это вслух, хотя какая разница? Ее мысли для него давно не секрет. Допив вино и аккуратно поставив стакан на стол, Мара тихо сказала, усиленно рассматривая свои руки, лежащие на столе.
— А я вспоминала о тебе даже под эликсиром, — и посмотрела ему в глаза.
— Я знаю, — ответил он, не отводя взгляда. И накрыв ее руку своей, добавил, — Проспоренный поцелуй отдашь тогда, когда сама этого захочешь, торопить не буду. И раз мы все выяснили, то иди спать, с утра в дорогу.
— Хорошо, — кивнула она, вставая, — и спасибо тебе?
— За что?!
— За все, — Мара сделала неопределенный жест рукой и ушла в комнату спать.
Гриесс еще посидел какое-то время в одиночестве, прокручивая в голове их беседу, не сказал ли он чего лишнего? Решив, что таки нет, расплатился за ужин и отправился на конюшню. Там, достав из сумки прихваченную из библиотеки хагана карту, принялся изучать предстоящий путь.
Утро встретило их туманом и мелким нудным осенним дождем. Отдав Маре свой плащ из одока, Гриесс проворчал.
— В первом же городишке купим тебе теплый плащ и пару одеял, как я об этом не подумал! — и он недоуменно покачал головой.