Из более полуста глоток вырвался вздох - облегчения, восхищения, удивления? Каждый вложил в этот возглас что-то свое. А потом, когда прошел первый шок, все бросились хвалить и благодарить Гриесса и Мару. И рейтинг барона Сайроса в этот момент существенно поднялся вверх. Мара засмущалась от такого внимания к себе, Гриесс сделал вид, что ничего необычного не произошло и предложил отметить это дело оставшимся вином и отправить народ на поиски лошадей, потому что на поляне остался один Алод, даже Эжен в панике сбежал. На его поиски Гриесс и оправил Алода, приказав по пути собирать всех попавшихся лошадей.
К тому времени, когда вернулись охотники, почти всех лошади нашли и возвратили, на поиски остальных отправлены вернувшиеся грумы, и на поляне было мирно и спокойно, не считая обугленного трупа. Охота удалась на славу, слуги сгибались под тяжестью огромного кабана. Вернувшиеся наперебой стали рассказывать как прошла охота, кто отличился, но большого интереса к своему рассказу они не заметили. Слушали их невнимательно, поглядывали куда-то в сторону и странно улыбались. Хаган не выдержал.
- У вас что-то случилось? Почему у всех такие лица?
Тогда ему указали на остатки химеры и, перебивая друг друга рассказали о случившемся. Хаган долго рассматривал обгоревший труп, вид при этом у него был весьма обескураженный. И сильно жалел, что не увидел произошедшего лично.
Дело шло к ночи, временный лагерь свернули и весь народ потянулся длинной вереницей в город праздновать удачную охоту. До дня выборов оставалось каких-то дней десять...
Шахдизар узнал о случае на охоте от барона Остикса, тот был в числе оставшихся на поляне и видел все своими глазами. Это происшествие совершенно не улучшило настроение колдуну, он столько времени и сил потратил на привлечение баронов на свою сторону, а эти маги так быстро все разрушили! Еще и эта химера! Откуда она взялась, хотел бы он знать. Зря не поехал на охоту, хотя что бы он смог сделать? Тягаться с боевым магом он не в силах, не тот профиль. Все же Шахдизар в подробностях расспросил о действиях Гриесса и убедившись, что тот не применял никакой магии, решил, что он сильно недооценил этого погодника, боец из него первоклассный.
До дня голосования Гриесс решил выяснить - существует ли антидот любовного зелья, ждать пока закончится действие последней порции он не желал. И судя по поведению Аледы такое зелье существовало и вампир приложил все усилия, чтобы его заполучить. Теперь уже он подкараулил рабыню и, затащив ее в подворотню, долго и скрупулезно внушал ей свой приказ, это должно выглядеть совершенно незаметно. Она должна мыслить и вести себя как обычно и в тоже время выполнить приказ вампира. Если бы Гриесс был человеком, то вспотел бы от прилагаемых усилий, но в результате он отлично справился с этой крайне сложной задачей, и Аледа пошла по делам колдуна совершенно не помня о встрече с вампиром, ему оставалось только ждать.
Результат оправдал ожидания: на рассвете, за день до голосования в руках Гриесса оказались две бутылочки непрозрачного стекла с туго притертыми пробками. Он тщательно убрал все следы своего пребывания в мозгу рабыни колдуна, и в очередной раз мысленно поблагодарил Асдока, настойчиво обучавшего его этим приемам.
Довольный собой вампир вернулся в дом барона Майера, заперся в комнате и занялся анализом и подсчетом гарантированных голосов. Впереди последняя ночь и необходимо успеть посетить колеблющихся баронов и слегка повлиять на их выбор. Заманчиво конечно всех убедить голосовать за Амфия, Гриесс даже улыбнулся, представив себе лицо Шахдизара после оглашения таких результатов. Но все же решил отказаться от этой затеи, архимаг просил, чтобы все выглядело натурально и не вызывало подозрений. 30-ти голосов хватит с головой, больше половины из них и так на их стороне, осталось чуть больше десятка, нуждающихся в убеждении. С этим можно справиться в течении одной ночи. И он справился. Летучая мышь без устали сновала из дома в дом и к утру дело было сделано; не забыв пополнить резерв, Гриесс почти на рассвете вернулся в дом Майера и даже успел поспать. Разбудил его слуга - пора ехать в ратушу.
Заседание полного совета баронов всегда проходило в большом зале, львиную долю которого занимал стол, по форме напоминавший подкову, а по размеру - точь-в-точь рассчитанный на весь состав баронского совета. Для проведения выборов из своей башни спустился городской маг Канополакс, он был очень стар, точный его возраст не знал никто, разве что архимагу это известно. Он являлся целителем, немного провидцем и астрологом. Мага сопровождал мальчик-ученик, Канополакс не считал обучение в академии таким уж необходимым. Для него в центре зала, напротив стола с восседающими за ним баронами, поставили удобное глубокое кресло и столик. Кроме совета в полном составе в зале еще присутствовали главы торговых и ремесленных гильдий, верховные жрецы храмов Яркета и Долнара; они чинно расселись на лавки, стоящие вдоль стен. Там же разместились и Гриесс с Марой, Шахдизар тоже умудрился проникнуть сюда.
Часы на ратуше пробили полдень. Канополакс встал, опираясь на спинку кресла, и обратился к присутствующим с речью очень вычурной и запутанной, смысл которой сводился к тому, что победить должен достойнейший. Окончив речь, он опустился в кресло и повелительно махнул рукой, отправив своего ученика с кувшином к столу с баронами. Внешний вид самого кувшина привлек внимание Гриесса, его и кувшином-то можно назвать с большой натяжкой, скорее уж высокий горшок. Редкого небесно-голубого цвета и покрыт рунами. В рунах вампир разбирался крайне плохо и для определения пришлось прибегнуть к небольшому заклинанию. Перед глазами сверкнула вспышка, руны оказались эльфийскими. Он поморщился и окинул взглядом присутствующих - не заметил ли кто? Шахдизар в рунах разбирался великолепно, эта часть магии была для него самой доступной, и он следил за выражением лиц баронов, пытаясь угадать, сколько из них отдаст свой голос за Остикса. Его не покидало чувство, что он что-то упустил из виду, или что-то сделал не так. Мара бегло взглянув на кувшин, отметила наличие эльфийских рун, но даже не удивилась их присутствию в таком месте, ее тоже больше интересовал результат голосования. А вот городской маг, Канополакс, заметил и снисходительно улыбнувшись в бороду, усмехнулся как напроказившему карапузу. Гриесс пожал плечами в смущении. Все остальные ждали начала.
Кувшин не зря украшен рунами, его делали специально для проведения голосований, еще к нему прилагались серебряные пластины небольшого размера, которые голосующий зажимал в ладони и проговаривал про себя имя кандидата. Если он действительно уверен в своем выборе, то при опускании пластины в кувшин на ней проступало имя кандидата. Если же голосующий подкуплен и в душе не считает кандидата достойным, то пластина останется пустой и голос не засчитается. На методы, использованные Шахдизаром и Гриессом, кувшин не рассчитан, и реагировал как на естественный выбор. Мальчик медленно, останавливаясь перед каждым бароном, обошел всех голосующих. А те, закрыв глаза, сжимали в руках пластины и осторожно опускали в кувшин. По окончании голосования, кувшин подали Канополаксу и тот в присутствии обоих верховных жрецов высыпал пластины на стол и занялся подсчетами. Взгляды всех присутствующих были прикованы к магу, всех, кроме вампира, он точно знал имя победителя.