— Или убьет.
— Нет, он тоже человек. Он свою службу несет. Стрелять должен в такой ситуации, убивать — не обязан.
— Я выезжаю. Через 25 минут я буду на месте. И начинаем операцию. Следи за «картинкой» и за аудиосвязью.
— Вас понял, батоно. Отбой.
Человек, которого называли Князь, — то ли имеющий этот титул от предков, то ли дружеское прозвище армейских лет, то ли воровская кликуха, кто теперь сразу-то разберет, чем человек занят и как добывает свой хлеб насущный, — проверил экипировку. Две «беретты» в кобурах, помповое ружье закреплено в специальных держателях под длинным кожаным пальто, «Бэби» "браунинг" на 6,35 миллиметра закреплен в кобуре на правой щиколотке, на голенях и за спиной — метательные ножи, на поясе — четыре гранаты РГ-27, под черным свитером — бронежилет «Командир», легкий, из кевларовой ткани, с бронепластинами в наиболее уязвимых местах. Ну, кажется, и все.
Он оглядел комнату так, как оглядывал каждый раз, когда уходил на задание. И раньше, когда служил в спецотряде ГРУ, и сейчас, когда был вынужден перейти на службу к Грифу и стать его личным киллером и командиром спецподразделения, более засекреченного, чем спецчасти Главного разведывательного управления Генштаба. Он всегда прощался как бы на время, но как бы и навсегда. Кто знает, как повернется дело. Самая распрекрасно организованная операция может кончиться для него смертью.
Он пробежался глазами по корешкам любимых книг, по картинам, подаркам друзей-художников, по скромненькой, но такой привычной, комфортной мебели.
Ему не хотелось идти на смерть. Он не жаждал чужой смерти. И естественно, не искал своей. Но еще больше он не хотел смерти младшего брата. А жизнь его стоила дорого. Миллион долларов. Так оценил ее полевой командир Хасан Жебраилов. Заработать такие безумные деньги мирным трудом было совершенно невозможно. И когда жена младшего брата Ксюша приехала к нему без кровинки в лице и, рыдая на груди, рассказала, что брата похитили, и вот теперь требуют такой выкуп, он ей сразу сказал:
— Не плачь. Найдем деньги.
— Ты с ума сошел? Где мы найдем такие деньги?
— Я — найду.
Через день он пришел к своему «шефу» — Грифу. Как он к нему попал отдельная история. Но кто ищет, тот находит, особенно если имеет такой жизненный опыт. Хасан обещал ждать еще месяц. За этот месяц он, Князь, должен будет убрать пять врагов Грифа. Потом он подпишет долговое обязательство на отработку оставшихся 750 тысяч долларов. Только и всего. Чтобы не истек кровью его младший брат, он должен будет сам стоять в яме по горло в крови. А что делать? Своя кровь ближе.
Он уверенно управлял новенькой машиной, «джип» шел с хорошей скоростью по вечерним улицам Москвы, мотор работал почти бесшумно, руль слушался рук, все в сложном механизме «чирикало» слаженно и четко.
"Смешно, — подумал он. — Из-за каких пустяков люди рискуют жизнью". Гриф рассказывал ему, хотя и не был обязан по контракту это делать, почему он отдает приказ «мочить» Амбарцумова.
Он притормозил у светофора. Оглянулся привычно, засекая любую подозрительную деталь. Водители в машинах, остановившихся слева и справа от него, подозрений не вызывали. Очень хотелось курить. Но он с таким трудом бросил это дело несколько лет назад, что начинать снова эти муки не стоило. А курить вредно, как ни крути.
Хотя, усмехнулся он, жить вообще вредно. Нy, убьют его через полчаса, и что? Так бы хоть покурил перед смертью. Недаром ведь приговоренным к смертной казни дают покурить перед тем, как отрубят голову, откинут табуретку из под-ног, или выпустят кусок свинца в затылок на спуске в подвал. Хорошее это дело, покурить перед смертью. Курение мирит с окружающей действительностью.
Дали зеленый, и его мысли снова вернулись к его «работодателю».
Удачливого, весьма неглупого предпринимателя Михаила Амбарцумова приговорили к смертной казни два обстоятельства. Одно из них серьезное, хотя он в этом не виноват. А второе — глупость. Бывает. Он помешал каким-то научным планам Грифа, случайно профинансировал по благотворительной линии "не то" исследование, и тем нанес какой-то весьма ощутимый коммерческий вред Грифу. Это обидно, — вроде как не со зла, но понятно. Второе же вообще в голове не укладывалось. На правительственном банкете в Кремлевском дворце Гриф, выпив хорошего коньяка и почувствовав себя в этом светском бомонде чуть ли не первым лицом (короля играет свита, о богатстве Грифа ходили легенды, о его связях с преступным миром говорили доверительно и шепотом, а генералы правоохранительных структур здоровались при этом с ним первыми), испытал приятный кураж. Вальяжной походкой стареющего ловеласа он вышел в зал, высмотрел хорошенькую блондинку в зале, пригласил ее танцевать и, главное, сделал все красиво, — подошел, сверкая орденами и белизной манишки, галантно наклонился к некоему спутнику дамы, не глядя спросил разрешения пригласить. И услышал:
— Извините, дама не танцует. Она устала.
Гриф иронично, как это он умел делать, одними губами улыбнулся.
— Должно быть, вы дурной партнер, если дама от вас устает.
— Она устала не от меня, — спокойно проговорил спутник дамы. — Просто у нее был тяжелый день.
— Желаю вам, чтобы это было вашим последним огорчением.
Казалось, отказ не сильно взволновал его. Но все, кто сколько-нибудь знали Грифа, сказали бы, что он просто взбешен.
Отказ вызвал неадекватную реакцию. Гриф готов был убить спутника понравившейся ему дамы, этого крупного, восточного типа чуть лысоватого мужчину в дорогом смокинге с изящной бутоньеркой какого-то ордена.
— Кто это? — спросил Гриф одного из сопровождавших его спутников. Он никогда не появлялся в свете с женой или любовницей, всегда с двумя-тремя референтами и двумя охранниками.
— Не знаю, — растерянно ответил референт.
— Так узнайте!
Через минуту он знал имя человека, по его мнению, столь бестактно обошедшегося с ним.
— Это Михаил Арутюнович Амбарцумов, долларовый миллионер, предприниматель и меценат.
В конце концов, дама действительно могла быть больна — успокаивал он себя, пробуя дорогие коньяки, которые ему подносил референт в пузатых бокалах, небрежно закусывая ломтиком отварной осетрины, кусочком лимона, тарталеткой с икрой.
Но когда он увидел, как Михаил Амбарцумов со своей дамой отплясывает что-то наподобие канкана под разгулявшийся оркестр, он почувствовал, как желчь разливается по всему телу: закололо в правом боку, потом сильная резь ощутилась "под ложечкой", и в довершение всего во рту появился свинцовый привкус отрыжки.
— Тьфу, гадость какая…
И непонятно было, имеет сие высказывание прямое отношение к происходящему в зале, или к съеденной острой и копченой пище, которую ему есть не рекомендовали врачи и которая мстила ему теперь гадостным привкусом во рту.
Первая мысль была быстрой, но плохо продуманной:
"Я его разорю!"
Он это сказал себе, и тут же понял, что не сделает этого. Потому что для разорения долларового миллионера законным путем нужно слишком много времени, а Гриф был нетерпелив.
Чтобы разорить такого человека, как Амбарцумов, криминальными методами, нужно всего пару дней. Но следов остается много. Что опасно.
"Я его убью! — принял он наконец окончательное решение. — И чистильщик уберет киллера, потом второй чистильщик уберет первого чистильщика, и так несколько раз, пока следов не останется совсем. Много крови — мало следов. Золотое правило".
Крови ему было не жаль. Но такое количество трупов вызовет ненужное внимание «ментов». Что ему нежелательно.
"Пусть его уберет Князь, — наконец решил Гриф. — Он слишком дорог, чтобы убирать его самого, и он слишком хороший профессионал, чтобы оставить следы. Опять же, он слишком зависим от меня, чтобы дать возможность информации о деле просочиться вовне… Значит, Князь.
На следующий день он уже ставил техническую задачу своему лучшему киллеру, в недавнем прошлом — майору спецназа, немногословному 30-летнему мужчине с черными бровями, седыми усами и спокойными голубыми глазами. Он и сам не знал, почему он рассказал Князю всю эту историю с Амбарцумовым. Киллеру совсем не обязательно знать, за что он убивает «объект», заказанный хозяином. Ну да, рассказал и рассказал.