— Извините, — еще боле смутился Рыбаков, — это официальный адрес. А как правило, я живу на даче… В Строгино. Точнее — за деревней Троице-Лыково.
— Ну, так Вам совсем близко подъехать в Щукино. У нас филиал на улице академика Бочвара. Приезжайте. Я бы даже советовал вам начать прямо сегодня. Сегодня — здесь, а завтра — в Щукино. И через неделю все пройдет, это я вам гарантирую. А то с отитом шутки плохи.
— А с СВЧ?
— Что? Не понял вопроса?
— Эти лучи — они безопасны?
— Аб-солютно.
— Но я слышал, что такими лучами можно воздействовать на психику человека, что органы КГБ…
— Чушь, мой друг, — прервал его Моров. — Пойдемте, я провожу вас в кабинет СВЧ-излучений, а по дороге покажу «жертв» облучений КГБ. На самом деле их заболевание не имеет никакого отношения ни к лучам, ни к КГБ.
Поддерживая под локоток банкира, Моров повел его в лечебный корпус.
Там он открыл своим ключом дверцу окошка на первой же двери слева, как только они вошли в коридор корпуса.
Рыбаков поморщился, ожидая, что из окошка хлынет спертый воздух помещения, забитого психически больными и потому уже малочистоплотными людьми. Но ничего подобного не произошло. В палате стояли четыре аккуратно застланные постели с тумбочками. На тумбочках, как в обычной больнице, стояли пакеты с соками, лежали апельсины. Самих больных не было видно.
— А где же…
— Больные? А вы присмотритесь. Они под кроватями.
— Зачем?
Видите ли, они убеждены, что враги (у каждого из них свои — сионисты, коммунисты, демократы, президент, секретарь СНГ и т. д.) пытаются воздействовать на их психику с помощью СВЧ-излучений.
— И вы допускаете, чтобы они лежали под кроватями?
— Только днем. На ночь мы выдаем каждому тонкий стальной лист, который они кладут на одеяло. Конечно, неудобно. Особенно соседям — тут ведь разная публика. В пятой палате сидит господин, вообразивший себя президентом банка, в шестой — министр труда, в седьмой — выдающийся скрипач, кстати, вполне недурно исполняет произведения немецких композиторов.
— А почему это неудобно соседям.
— Когда во сне стальные листы падают с кроватей, гром как во время артиллерийской канонады. Так что, больных с синдромом Кандинского мы держим в одной палате. В этой.
— Что это за синдром?
— То, о чем мы с вами давеча говорили. Обычные галлюценаторно-бредовые расстройства. Но, так сказать, тематические — страх перед СВЧ-лучами. Это было и раньше — только в прошлом веке, скажем, боялись "нечистой силы". Сегодня боятся телепатического воздействия соседа, радиации от построенного недалеко завода, СВЧ-излучений — и т. д.
— Так, значит, все эти рассказы об искусственном воздействии СВЧ-излучений — чистый бред? — с облегчением спросил Рыбаков.
— Почему же, — подхватив банкира под локоток и увлекая его в другой коридор, ответил Моров. — Вполне реальная вещь.
— То есть как? — попытался Рыбаков вырваться из цепких рук профессора.
— Вы как раз попали в институт, занимающийся практическим применением «пси-оружия».
Рыбаков стал слегка обмякать в цепких руках профессора. Но тот не позволял ему окончательно расслабиться и увлекал все дальше и дальше по переходам и коридорам, пока не привел за разговором к обычной палатной двери, открыл своим ключиком дверцу, забранную не только решеткой, но и толстым, казалось, пуленепробиваемым стеклом.
— Смотрите! — сказал Моров.
— На что? — устало-безнадежно спросил Рыбаков.
— На пси-оружие.
— Вы изобрели пси-оружие?
— Ну-у, не совсем я. Я его просто усовершенствовал. Запускайте! приказал Аркадий Борисович.
И Рыбаков увидел, как весь пол, покрашенный светло-зеленой краской, покрылся белыми лабораторными крысами. Их тут было штук пятьдесят.
— Включайте установку! — приказал профессор.
Никакого шума двигателя, никакого жужжания мотора. Минута тишины — и крысы попадали одна за другой, судорожно посучили лапками и замерли.
— А если бы там случайно оказался человек?
— Он бы был с ними. Доза достаточная.
— Но зачем все это?
— К нам обратились с магнитогорского пивзавода — замучили крысы. Все традиционные методы борьбы радикальной победы не приносили. Не желая мириться с убытками, владелец завода предложил продать ему установку СВЧ-изучения.
— Так, значит, те люди, в палате — они не сумасшедшие?
— Они помешанные, тут нет никаких сомнений.
— А крысы?
— А крысы мертвы. Если не верите, сейчас откроем дверь, потрогаете.
— Избави Бог. Но не понимаю.
— Ах, "есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам"… Не отягощайте тяжкими раздумиями свой истощенный гриппом мозг. Есть сумасшедшие, которые думают, что на них воздействуют с помощью СВЧ-излучений. И есть крысы, которые уже ничего не думают. И есть вы, известный банкир, которому нужно прогреть ухо и снять опухоль.
— С помощью СВЧ-лучей?
— Дa. A что вас смущает? Весь вопрос, друг мой, в дозировке. Вы же знаете, что микрочастица змеиного яда лечит многие болезни, а если яда будет столько, сколько содержится в укусе змеи, вы умрете. И вас это не смущает. Почему же вы так боитесь излучений? Предрассудок, не более того.
— А почему вы вообще занимаетесь всем этим? Что, так сказать, первично?
— Хе-хе… Хороший вопрос. Не хотите ли в этом холле посидеть минуту-другую, я попрошу, чтобы принесли кофе с ромом. Вам нужно передохнуть после всего увиденного.
Моров вынул из кармана пиджака мобильный, набрал номер, приказал:
— Пару чашек черного бразильского с ромом в 23-й холл.
Через минуту хорошенькая медсестра в голубом стерильном костюмчике и белоснежном капоре уже везла на тележке, на которой развозят лекарства, пару чашек с дымящимся кофе, вазочку с черными сухариками и, на всякий случай, пепельницу.
— Видите ли, — продолжил свою мысль профессор, — мозг шизофреников при кажущейся «нетронутости» уменьшен вдвое в объеме (ну, разумеется, на микроуровне) по сравнению с мозгом здорового человека. Он как бы усох… Иными словами, можно предположить, что водянистое мозговое вещество подверглось искусственной тепловой обработке и сжалось, оттого наступил сбой в мыслительной «программе».
— Пока не понял ход вашей мысли, профессор.
— Сейчас поймете. Когда мы провели эксперимент на крысах, было установлено, что смерть у них наступает в результате воздействия на мозг поражающих частот большой мощности. Их мозг в результате резко уменьшился в объеме.
— Все равно не понятно.
— Видите ли, СВЧ-излучения, радиотелефоны (если ими пользоваться в больших объемах и говорить подолгу), микроволновые печи как бы нагревают человеческий мозг. И в этом нет ничего плохого. Мы разработали ряд приборов, лечащих заболевания урогенитального аппарата, импотенцию. Клинические испытания дали блестящие результаты.
— С импотенцией у меня все в порядке, — прервал восторженные воспоминания Морова Рыбаков. — В смысле, не нуждаюсь в лечении, как говорится. Меня беспокоит, не повредит ли мне излучение.
— Ну, вот, и у вас развивается синдром Кандинского. Боитесь даже слабого излучения.
— Боюсь. Смешно признаться, но боюсь. Неужели нет другого средства воздействия?
— Есть, конечно. Например, гипноз.
— Гипноз? То есть вы хотите сказать, что можете вначале меня под гипнозом освободить от страха перед СВЧ-излучениями, а потом воздействовать с их помощью на мою опухоль?
— Хорошая мысль, — рассмеялся Моров. — Но можно при правильно налаженном гипнотическом лечении вообще обойтись без СВЧ-излучения.
— Но я и гипноза тоже боюсь… Лучше уж синюю лампу на ухо.
— Ах, бросьте, вы же цивилизованный, образованный человек. Синей лампой вы будете лечиться неделю и, вполне возможно, как раз и загоните гной из уха в мозг. А гипноз — один сеанс, и вы абсолютно здоровы.
— Один сеанс?
— Я вижу, вы боитесь рассказать в состоянии гипнотического сна какие-то секреты своего банка.