Самка презрительно сомкнула губы.
«Это только люди — они не могут ни удержать, ни призывать Могущество. Нашу землю ОНИ не могут растревожить! Даже последние из нас, кто остались здесь, могут одной своей волей вышвырнуть их отсюда и уничтожить без каких-либо особых усилий. Нет, то, что потревожено, уходит далеко в прошлое, и теперь пробудилось после долгого крепкого сна. Те, что проснулись, еще не до конца пробудились, иначе бы вы, короткоживущие — от гор Арвона и до моря — уже знали бы об этом. Однако они уже перевернулись и выходят из спячки, сбрасывая с себя покровы сна. Вполне может случиться так, что время спячки миновало. И это может вызвать значительные перемены».
Кошка быстро лизнула лапу, а затем согнула ее перед собой.
«И когда наступит этот день пробуждения, то это будет далеко не лучший день для таких, как ты, — продолжила она (даже с каким-то смаком, подумала я негодуя). — Если только, конечно, ты не сможешь кое-чему научиться — и если только сохранишь не только мужество, но также и волю».
Я не собиралась ни на йоту уступать ей. Хотя я и не намеревалась сообщать ей о своем даре, я, все так же в упор глядя на нее, ответила:
— Все мы многое узнаем за свою жизнь. И если это как раз то, что я должна осуществить — значит, я готова к этому. (Я подумала о своей просьбе к Элис и о том, что это на самом деле ни к чему не привело, потому что уже совсем скоро я угодила в ловушку фасов. С другой стороны я благодаря этому кое-чему научилась. Достаточно припомнить, как легко было потом сконцентрировать свою силу воли на грифоне). А что касается мужества и воли — нельзя судить об истинной мере того, что скрыто в глубине нас мы можем лишь верить, что имеем достаточно сил для преодоления ожидающих нас впереди испытаний.
В моей памяти вдруг проскочило мимолетное видение своей тетки — будто эту фразу произнесла именно она. Такое, в какой-то мере, вполне могло быть, подумала я. Слова Дамы Мат стали законом для меня. Я собрала волосы на затылке: совсем растрепавшиеся, они могли теперь удерживаться только в таком подобии прически. Возможно, я даже и вздохнула.
«Сюда направляется еще один с твоей кровью, — прервал самец молчание, охватившее нас. — Он может оказаться именно тем, кого ты ищешь. По крайней мере, он отважился скакать по белой дороге. Ни руны, ни чары, наложенные на то место, не повернули его в обратную сторону, хотя они закрыли этот путь для его спутников. Он движется сюда с одной лишь целью — как он считает. Я думаю, что ему следует сменить точку зрения».
Дыни кубарем покатились прочь, когда я в ту же секунду вскочила на ноги.
— Керован! Но как вы узнали? — а затем пришла вторая мысль. В этом краю могли рыскать также и другие люди — охотники, металлоискатели, преступники и им подобные. Я не могла на все сто процентов рассчитывать, что это будет именно Керован.
Но вновь кошки не ответили на мое требование. Несколько мучительных секунд я ждала, а потом смирилась с тем, что эти два мохнатых создания о чем-то совещаются между собой. Если бы я продолжила свои попытки насильно выведать у них дополнительную информацию, пойдя против их желания, я бы потеряла в их глазах последние остатки уважения к себе. Было странно ощущать себя импульсивным ребенком в глазах этих кошек. Но все равно первой моей реакций был гнев. Я все еще считала, что гнев сам по себе, в этой Пустыне, мог быть самой опасной эмоцией если только его не контролировать и использовать как оружие в случае необходимости… Искусством, каким, я была в этом уверена, я не владела. Хотя и могла частично держать его под контролем, но этому мне нужно было еще учиться и учиться.
Если путешественник, направлявшийся сюда, — и в самом деле Керован, то теперь самое главное было — подготовиться к встрече с ним — чтобы обезоружить его гнев. Если под надетым на себя панцирем он и вправду способен еще ощущать человеческий гнев. Мне нужно все тщательно обдумать, спланировать различные варианты действий, зависящие от того, как он поведет себя со мной после встречи. Необходимость разрешения наших проблем — это было для меня сейчас важнее всего прочего, важнее даже пробуждения каких-то там спящих существ или пребывавших в долгом бездействии сил этой Пустыни. Я присела на травку и попыталась совладать с собой, со своими желаниями, успокоить сердце, забившееся быстрее, чтобы казаться такой же безмятежной, как и эти кошки. Дотянувшись до ближайшей дыни, я начала несколько неуклюже надрезать ее кожицу острой кромкой пряжки от пояса, думая при этом, что очень хорошо, что я могу съесть сейчас этот фрукт (не потому, что мне в самом деле хотелось этого или было так уж нужно, но потому что самим этим неторопливым актом я начинала приходить в себя). А после я отправлюсь обследовать и остальные руины, куда еще не рисковала сходить раньше. В этом безлюдном месте вполне может найтись что-нибудь, что можно будет использовать как оружие.