Но город всё не показывался вдали. Железная клетка, поставленная на полозья, скользила по песку ужасающе медленно, а солнце без устали пекло обмотанную платком голову. Казалось, этот день тянулся целую вечность. А может, просто Башаз сам не заметил, как стал слишком стар для своего дела? Может, пора было уйти на покой? В конце концов, он с самых юных лет, едва покинул нищий дом отца-водоноса, занимался охотой. Это ведь не могло длиться вечность.
Когда вдали показалось небольшое пыльное облако, поднимавшееся от гребня одного из барханов, Башаз в тот же миг приказал отряду остановиться. Он всегда был и оставался осторожным. Во многом потому, что не понаслышке знал, какие твари водились в пустыне и как они вредили неосторожным путникам.
Однако через пару минут стало ясно, что песок поднимал за собой одинокий всадник, гнавший верблюда во весь опор. Едва он приметил замерший на месте отряд Башаза, как устремился прямо в эту сторону.
- Мне поручено передать приказ визиря Имрэ Кайха в руки главному ловчему султана Гадзи Башазу! - не успев даже толком затормозить, зычно прокричал взмокший гонец.
- Давай сюда. Чего он там хочет? - недовольно проворчал себе под нос Башаз, забирая из рук гонца запечатанный сургучом свиток.
Едва послание оказалось вскрыто и изучено, ловчий потемнел лицом и сурово свёл брови.
- Что за глупости?! - потребовал он объяснений от гонца. - "Доставить грифона на дворцовую площадь вместо базарной"? Да ведь всё уже было оговорено заранее!
- Визирь изволил передумать...
- Ах вон оно как! - взбеленился Башаз, комкая в руках свиток. - Наш досточтимый Имрэ Кайх, значит, встал сегодня не с той ноги и решил всё перекроить на свой лад! А подумал ли этот высокомерный павлин, что при входе на дворцовую площадь стоят узкие арки, через которые может пройти лишь пеший! Всадник там не проедет, и тем более туда не протиснется распроклятая клетка! И как же великий визирь предлагает справиться с этой ситуацией, а?!
Гонец замялся, заёрзал в седле, пытаясь ускользнуть от разъярённого взгляда Башаза, но немолодой ловчий с упорством, присущим лишь опытным охотникам, не упускал из виду взмокшее лицо посланника.
- Мне поручили лишь доставить письмо и сообщить, что приказ подлежит исполнению во что бы то ни стало. Любыми способами грифон должен оказаться перед дворцом...
- Чушь! - прервал гонца Башаз, выбрасывая скомканный свиток. - В клетке его невозможно будет туда доставить! Пусть Имрэ Кайх хоть треснет, хоть пришлёт тысячу гонцов, но это не изменит действительность - клетка не пройдёт!
- Тогда придумайте что-нибудь, - едва слышно промямлил посланник, невольно сжимаясь под суровым взглядом собеседника. - Освободите грифона из клетки, свяжите его, ведите на цепи... Я не знаю! Я всего лишь гонец!
- Да ты совершенно лишён разума, раз предлагаешь такое! Этот зверь одним взмахом когтей разорвёт человека! А ты говоришь, чтобы я выпустил его из клетки и провёл сквозь толпу в самое сердце города?! Да если он вырвется, то со злости перебьёт всех, кто окажется рядом! Мне не нужны жертвы среди жителей!
- Это ваши трудности! - взвыл гонец, хватаясь за поводья. - Я лишь передал волю великого визиря! Грифона нужно доставить на дворцовую площадь сегодня же! До заката!..
Последние слова посланник прокричал на ходу, уже развернув верблюда и устремившись в обратный путь. Едва за этим трусом рассеялось пыльное облако, Башаз обернулся к отряду.
- Мы не можем пойти против воли визиря, - покачал головой один из помощников. - Но в наших силах сделать всё возможное, чтобы обезопасить город и его жителей на случай, если зверь вырвется на свободу.
- Он не вырвется, - твёрдо пообещал Башаз и подозвал к себе поближе одного из молодых загонщиков. - Ты поскачешь в Иль-Атам впереди нас. Отыщи там самого умелого кузнеца и прикажи немедленно сковать железный ошейник для грифона, и пусть будет с цепями, что способны сдержать зверя. До сего момента мы в город не въедем. Таково моё слово.
***
Работа в кузне кипела. Отец Суфрана созвал всех умелых подмастерьев, что сумел отыскать в Иль-Атам за такой краткий срок, и приказал ковать толстые и крепкие цепи, пока он вместе с сыном трудился над железным ошейником. Зевак, толпившихся возле мастерской, тоже хватало: многие успели прослышать, что лучшему кузнецу в городе дали невыполнимое поручение - успеть до заката сковать ошейник для могучего грифона. Никто не верил, что мастеру это удастся, кроме, пожалуй, Суфрана. Тот знал, что отец способен и не на такой подвиг ради доброго имени.
- Мы обязательно справимся, отец! - запыхавшись, твердил Суфран, в который раз раздувая мехами горн. Ярко-жёлтые искры взмывали к самым сводам мастерской вместе с потоками раскалённого воздуха. Дышать становилось всё тяжелее: в кузню набилось слишком много помощников, так ещё и толпа зрителей загораживала выход, мешая свежему воздуху попадать внутрь.
- Не отвлекайся, Суфран. Поддерживай жар!
- Конечно, отец! Я так горд тобой! Это важное поручение!.. Но я никак не пойму... Разве не должны были грифона отпустить, едва покажут на базаре?.. К чему толстые цепи, как будто его собираются ещё долго держать в неволе?
Со стороны подмастерьев донёсся звонкий хохот. Они услышали слова мальчика и залились обидным смехом, потешаясь над его наивностью.