Я выхватила кусок бекона из его ослабевших пальцев и яростно впилась в него зубами.
— Пойдем.
Мы быстро тащились по мокрому двору к сараю, наши подошвы чавкали, погружаясь и вылезая из грязи. По крайней мере, боги сочли нужным дать нам одно благословение. Малых грифонов поблизости не было. Вчера у Гленна было несколько стай, привлеченных тушами. Возможно, они оставались рядом с ним в надежде на большее. Я поморщилась от этой мысли, бедный Гленн. Однако, по крайней мере, это, вероятно, означало, что новое убийство не привлекло их сюда.
Одинокой овцы, которую я видела раньше, нигде не было видно, и я предположила, что отец поймал ее на выходе. Когда мы приблизились к сараю, навстречу нам вышла собака, болтая языком. Это была Наг, мать Брукса, которую можно было отличить от Бенджи только по росту. В отличие от Брукса, мех Наг и Бенджи был пронизан сединой. Глаза Наг начали синеть, это означало, что она теряет остроту зрения. Когда она подошла к нам, я опустилась на колени, погладила ее по морде и стала ворковать.
— Привет, красотка. Что ты нашла, милая? — Наг завиляла хвостом и попыталась лизнуть меня в лицо, но я вовремя отстранилась, чтобы избавить себя от стирки. — Давай, где мама.
Наг навострила уши и рысцой побежала к сараю. Там мама заканчивала наполнять корыто, которое вытащила на середину открытого пространства. Горстка овец уже жадно набросилась на еду, и все вокруг пропахло мокрой шерстью. Если мои подсчеты верны, то двенадцать все еще отсутствовали. Я вопросительно посмотрела на мать.
— Половина из них уже была здесь, когда мы добрались до амбара, — объяснила она, закидывая мешок с кормом обратно на верхнюю полку на стене. — Большая часть другой половины толпилась снаружи. Ты закрыла ворота прошлой ночью, да? — В ответ на мой выразительный кивок она вздохнула и потерла шею. — Должно быть, ее открыла буря, потому что она была нараспашку. Твой отец, Бенджи и Брукс пошли за остальными. В дальнем конце загона была парочка, мы их пока оставили, но еще девять пропали без вести.
Мы с Майклом обошли овец и направились к стойлам, где стояли наши пони. Крепышка заржала, и я убрала прядь волос с ее мягких глаз.
— Знаю, для тебя это были трудные дни, — пробормотала я, выводя ее из стойла.
Она смотрела на овец, пока я маневрировала вокруг них. На полпути она остановилась, потому что один из них заблеял на нее, и я на мгновение подумала, что она может наброситься на это тупоголовое существо, но при звуке позвякивания Херувим позади нее, встряхнулась и продолжила движение.
— В какую сторону направился отец? — спросил Майкл, когда проверил уздечку Херувим, убедившись, что она в порядке.
— Он пошел в поле. Обычно, когда они освобождаются, то направляются в этом направлении. Ты же знаешь, эти глупые твари думают только о еде. Один из вас может последовать за ним, а другой проверить маршрут в сторону города.
Я открыла рот, чтобы ответить, но Майкл оказался быстрее.
— Я поеду в сторону города, — сказал он, прежде чем вскочить в седло и галопом выехать из амбара.
Я не возражала против того, чтобы идти в том же направлении, что и отец… на самом деле я считала, что было довольно глупо искать овец в городе, когда они, вероятно, вели себя так, как предполагали мама и папа. Возможно, я доберусь до отца, когда он будет гнать домой бродячих овец. Я вскарабкалась на спину Крепышки у широких дверей амбара, с нетерпением ожидая возвращения брата, когда мы с отцом закончим. Я буду сидеть у камина и пить горячий чай, пока он будет с трудом заходить, холодный и, возможно, мокрый от мороси, которая, казалось, хотела начаться снова. Я позволила себе ехидно улыбнуться.
— С ним все в порядке? — Слова матери вернули мое внимание к ней. — После нашей ссоры он стал таким далеким. Я думала, что наши новости все исправят, но… — ее плечи опустились.
Я поморщилась.
— Это могла быть я. Мы с ним поссорились в поле, после того, как я вчера ушла от тебя.
— Из-за чего?
Мне не понравилось, как она нахмурилась, словно я была виновата. Я чуть не настучала на него насчет мастера Ноланда. В конце концов, они имели право знать, что он задумал, и я поняла, в чем суть моей обиды.
— Иногда он ведет себя так высокомерно!
Она наклонила голову, рассеянно поглаживая правой рукой мягкие уши Наг.
— Даже по отношению к тебе?
— Раньше он этого не делал, — тихо сказала я, по-прежнему избегая смотреть в глаза. — Но теперь, да, даже по отношению ко мне.
Мама с минуту молчала, погруженная в свои мысли, и я начала нервничать, ерзая в седле. Наконец она указала на дверь.