Своими долгими вступлениями присланный пару лет назад из столицы вельможа начинал раздражать. К чему долгие прелюдии? Зачитал бы обвинение — коротко, ясно, и дело с концом. Я же хотела увидеть короля? Вот мое желание и сбудется.
— Вы же не хотите провести оставшуюся жизнь в подобных украшениях? — Губернатор кивнул на браслеты.
— Нет, — захотелось помотать головой, но сил не было.
— А раз так, то сделаете все, что от вас требуется, — мерзкая улыбка скользнула по лицу барона.
Я внимательно посмотрела на мужчину. Грубые, сильные руки. Мозоли. Явно от меча. Ах, какое кружево выглядывает из-под обшлагов мундира! Тонкое, белоснежное, оно совершенно не подходит этим рукам и выглядит… Странно. Словно кусочек мяса в облаке взбитых сливок.
Обветренное, загорелое лицо, бесцветные, сальные волосы стянуты в небрежный хвост, глаза… Глаза — серые, что говорит о том, что магический потенциал более чем слабый. У сильного мага радужка сверкает лазурью. Стало быть, род губернатора не древний.
— Что от меня требуется? — Спрашиваю, пристально глядя ему в глаза.
— Вот видите, вы уже упрямитесь, — поднимает он вверх брови. — А надо было просто ответить: «Да, монсеньор».
Счастье, что этот столичный хлыщ приказал заковать меня в браслеты. Слова, некогда сказанные Раулем Абикорном (точь-в-точь), привели в бешенство. Если бы не это… орудие пыток, ни от ратуши, ни от губернатора не осталось бы и следа!
— Вы упрямитесь. Вы будете наказаны!
Здание содрогнулось — от подземелий до шпиля на башне. Стёкла сверкнули, готовясь вылететь, но… обошлось. Слишком сильные на мне артефакты, но даже их удалось пробить. На мгновение. Сладкое, упоительное мгновение!
Улыбаясь, почти теряю сознание. Губернатор вскочил и что-то кричит. Его перекошенное лицо расплывается, испуганные крики, топот ног, серые мундиры…
Так вам и надо. Получите!
Очнулась от того, что в лицо плеснули водой — ледяной и… вкусной!
— Вы что наделали? — возмущается губернатор.
Кружева на его манжетах подрагивают, отливая то розовым, то золотым. Сквозь полупрозрачную узорчатую ткань блеснули кристаллы. Браслеты, формирующие силовые потоки. Значит, с магическим потенциалом не просто плохо. Его нет.
— Вам придется за это ответить!
— За что именно?
— За сопротивление во время задержания! За подделку документов, мошенничество и попытку лишить падчерицу наследства!
Картинка вокруг внезапно становится чёткой, в голове проясняется. Так вот в чем обвиняет меня представитель местной власти… В мошенничестве. Меня. Дочь лорда Юга! Ну, это мы ещё посмотрим.
Поднимаюсь на ноги, не сводя с негодяя взгляда, с наслаждением наблюдая, как белеет его лицо. Ради такого зрелища можно пожертвовать остатками сил…
— Что? — Бормочет он, безуспешно стараясь унять трясущийся подбородок. — Что⁈ Это покушение. Вы… Вы, сумасшедшая…
Грохоча сапогами, вваливаются солдаты. Жалобно скрипнув, падает выбитая дверь. Я жду, что на меня сейчас накинутся. Но… Все замирают. Сердце на несколько мгновений останавливается, я падаю обратно на стул.
— Так-то лучше! — ухмыляется губернатор. — Вы, милочка, не буяньте, будет только хуже.
Дзинь…
Окно не выдерживает, осыпается тысячами сверкающих осколков. Барон Брасси укоризненно качает головой. Хорошо хоть от страха не трясется, взял себя в руки, молодец. Он хоть и не маг, а мою боль видит. Жгучую. Невыносимую. И это явно доставляет ему удовольствие.
— Оставьте нас, — машет он рукой перепуганным солдатам, и мы вновь остаемся одни.
Подрагивающие пальцы, судорожно мнущие несчастные манжеты выдают его с головой.
— Мой сын приглядел себе на балу невесту. Синди. Милая, веселая девушка.
«Теперь ещё и богатая», — добавляю я про себя.
— Не хотите сгнить в темнице — подписывайте! — Он подвинул исписанные листы бумаги ближе ко мне. — Бумаги. Подтверждающие, что вы и ваша дочь отказываетесь от поместья и доли, доставшейся вам от состояния покойного господина Кравали́. Согласно договору, вы возвращаете украденных грифонов и исчезаете из наших мест навсегда. Без права возвращения. В противном случае вас обвинят в убийстве Кравали и казнят.
Во время проникновенной речи губернатора я думала о том, какая же я всё-таки дура. Непроходимая, безмозглая, беспросветная дура! И что я хочу от Синди? От семнадцатилетней влюбленной козы (прости, моя верная грифониха)? Спасительница! А сама-то куда смотрела? Растворилась в чувствах… Обидели её! Как я могла? О чём вообще думала? Не узнать у девчонки, с кем она познакомилась на балу, в кого влюбилась, кто ей сделал предложение, и главное — кто решил присвоить себе наше поместье?