Выглядит улица так, как он помнил ее десять лет назад. Но что смутило, так это люди. Какие-то полупрозрачные. А кроме того, идут без звука. Не стучат каблуки о булыжную мостовую, а кто и говорит с попутчиком, так не слышно ничего. Будто бы в уши ватные пробки кто-то вставил. Матвей даже пальцем в правое ухо ткнул: вдруг в самом деле ватная пробка? Не ощутил ничего. К нему один господин подошел, говорит что-то. Рот открывается, а звука нет, голоса не слышно. Матвей плечами пожал, господин рукой махнул и дальше пошел. Матвей его взглядом проводил и в ужас пришел. У господина из спины нож торчит, вернее – одна рукоять, клинок в теле. А крови нет. Не может человек с ножом в спине ходить, разговаривать. Кровью бы изошел, упал и умер. Присмотрелся к другим и оцепенел. У женщины веревочная петля на шее, как у самоубийцы повешенной. У мужика, по виду мастерового, топор застрял лезвием в голове. И никто друг на друга внимания не обращает. Какой-то сумасшедший дом! Потом пришла догадка. Нет их, никого нет, просто он отравился химикатами и все это – лишь галлюцинации. Стоит подышать свежим воздухом и все пройдет. Но все естество его было в смятении.
Матвей вернулся во двор. Не циферки ли на трубе – причина его видений сумасбродных? А трубы и нет вовсе, как и циферок. Стал припоминать. Хорошо, что память хорошая, мозг излишней информацией не загружен. Вспомнил комбинацию цифр, произнес вслух, моргнул и оказался на том же дворе, но уже годы спустя. Вот и труба на месте, и циферки. Что это было? Наваждение? Или каким-то образом он перенесся на много лет в прошлое? После раздумий этот вариант отверг. Пускай на 10–20, да хоть на 30 лет назад, но тогда люди ведь не расхаживали с ножами в спинах или топорами в головах. Выходит, попал в мир мертвых, причем умерших не своей смертью, а насильственной. Мурашки по коже пробежали. Неужели цифры именно для этого написал Пель собственноручно? Грифоны, цифры – все же не человек хозяин, а колдун! Несколько недель Матвей ходил под сильным впечатлением. Кому еще дано видеть загробный мир?
Может, он не те цифры озвучил? Ведь не зря на трубе их много. И когда Пель писал цифры, наверняка знал, что они означают. Как же Матвей сразу не догадался? Набор цифр – это же своеобразный адрес, куда попадешь, если произнесешь нужную комбинацию. И вернулся он удачно, вспомнив цифры. В выходной, в воскресенье, когда аптека закрыта, как и другие заведения, потому как в воскресенье работать грешно. Господь сам отдыхал на седьмой день сотворения мира и людям завещал.
Самый хороший опыт – неудачный, если человек склонен проанализировать неудачу и сделать выводы. Таких слов Матвей не знал, но поступил правильно. Просто вышел во двор с листком бумаги и карандашом и переписал все цифры. Губами не шевелил и цифр не произносил – помнил, чем это кончилось. Да еще повезло, что цифры запомнил и смог вернуться. И сейчас он поймал себя на мысли, что хочет испытать это снова. Кто из людей побывал в потустороннем мире и вернулся? То-то! Будет что позже своим детям рассказать. Потому как каждый мужчина жениться должен, детишков народить, продолжить род. Иначе пустоцветом проживет. Не зря в Библии писано – плодитесь и размножайтесь!
Все записанные цифры проверил, ошибка чревата серьезными последствиями. Бумажку с цифрами спрятал, сложив листок в несколько раз, в тайничок в каморке. Был под подоконником у него тайник, куда небольшая книга по размеру войдет, а уж листы бумаги и подавно. Тайничок он обнаружил случайно, когда стол отодвигал. Вероятно, его соорудил кто-то из бывших работников, причем не сотрудников Пеля, ибо Матвей устроился на работу в числе первых. Прятать в тайник до поры было нечего, а сегодня он пригодился. И лежал там листок с записями почти месяц. Во-первых, потому что боязно было. А ну как снова попадешь в мир убиенных? При одном воспоминании об этом дурно становилось. А во-вторых, выжидал, пока хозяин уедет по делам.
Наконец Пель уехал в Москву на три дня. Матвей дождался, пока сотрудники после работы разойдутся. Из тайника вытащил бумагу, карандашом обвел первую строчку, чтобы ничего не перепутать. Вышел через черный ход во двор. Цифры можно было и в аптеке прочитать, но подействует ли? У вентиляционной трубы постоял. И боязно цифры читать, и хочется посмотреть, как в иных землях жизнь протекает.
На бумажке цифры прочел… В лицо ветер дунул, Матвей глаза прикрыл от пыли, почувствовал яркий свет даже через прикрытые веки. Открыл глаза и замер. Вокруг улицы города, но не Санкт-Петербурга, и город нерусский. На домах красные черепичные крыши, окна узкие, стрельчатые. Сами улицы не прямые, как в его городе, а изгибаются, и шириной – только одной карете проехать. Да и не это главное, а одежды да речь иноземная.