Семья Михаила Григорьевича представляла собой крепкий и надежный тыл его жизни, своим фасадом обращенной к служению Отечеству. На переднем же крае были его друзья, те, с кем вместе он ковал ракетный щит нашей Родины.
В ходе испытаний Р-36 М. Г. Григорьев постоянно встречался с Генеральным конструктором ракеты М. К. Янгелем. Служебные отношения довольно быстро переросли в товарищеские. Ирина Викторовна Стражева, жена М. К. Янгеля, в своей книге «Тюльпаны с космодрома» так пишет о взаимоотношениях генерала и конструктора:
«Мужская дружба связывала их… Та настоящая мужская дружба, что складывается годами и со временем становится все крепче и сильней… Проверенная долгими годами тревожной, бурлящей жизни, радостью удачных пусков и горестями не удававшихся стартов».
Когда М. Г. Григорьеву исполнилось 50 лет (он в это время командовал Винницкой ракетной армией), на торжество был приглашен и Михаил Кузьмич.
Погода была, как говорится, очень нелетная. Вот как вспоминает об этом Ирина Викторовна Стражева: «Янгель пришел к начальнику аэропорта: „Я дал себе „увольнительную“ только на двадцать четыре часа. Дело в том, что завтра Михаилу Григорьевичу, хорошо знакомому вам человеку, пойдет уже пятьдесят первый… И если я сегодня не обниму этого дорогого мне человека, с которым столько лет идем плечом к плечу, если я не обниму его из-за каких-то капризов погоды, то какая тогда цена нашей дружбе?!“
И не дав начальнику аэропорта рассказать о том, какие сложные метеоусловия, поспешил опередить события: „Знаю. Действительно нелетная. Но я уже переговорил с летчиками. Ждут только вашей команды. Говорят, что летали, и не раз, при гораздо худшей видимости“.
Наверное, Михаил Кузьмич приводил еще какие-нибудь доводы, но сопротивление начальника аэропорта, кстати, бывшего фронтовика, было сломлено, и он, тяжело вздохнув, сказал диспетчеру: „Дайте вылет на десять часов. С Янгелем разве можно спорить?“
На другой день, солнечный и ясный, они снова встретились у трапа. Янгель пожал начальнику аэропорта руку, задорно подмигнул и сказал: „Отличный был юбилей! Поднимали, кстати, бокал и за вас — за четкое понимание того, как надо действовать в сложных жизненных ситуациях… Вы знаете, что юбиляр — мой давний друг. Закладывали с ним когда-то основы дружбы разных специалистов. А без этого, тем более у нас, успеха не добьешься. Юбиляр — человек принципиальный, смелый, горячий. Хотя и я, пожалуй, тоже не из прохладных по своей натуре…“»
Кстати, рассказывая о юбилее, Михаил Кузьмич не забыл сказать собеседнику: «Из дальних краев был только я один. Погода-то была там у них совершенно нелетная. Но тамошний начальник оказался не менее отважным человеком, чем вы…» Собеседник только укоризненно взглянул на него — еще шутит!
Вообще все встречи Григорьева с Янгелем приносили обоим огромную пользу. О том, как они проходили, вспоминала И. В. Стражева: «И начинается долгий деловой разговор. Тут и вопросы прочности конструкции, и все те же обтекатели, и капризные рулевые машинки… Минутная стрелка дважды обходит часовой циферблат, а собеседники все не покончат с вопросами «стартовой площадки». Затем переходят к проблемам теплозащиты. А следом на повестку дня станет и традиционное — как снизить вес ракеты?
— Мы в КБ конкурс объявили, — информирует Янгель. — За каждый «срезанный» килограмм — триста рублей премии.
— Можно бы дать и побольше, — упрекает друга в «скупости» Михаил Григорьевич. — Чтобы все как следует потели, стараясь согнать вес, как в боксе. Глядишь, и ракета-носитель уже в другой весовой категории».
Кстати, во время памятной поездки Янгеля на юбилей М. Г. Григорьев, перед тем как сесть за праздничный стол, успел организовать выступление Михаила Кузьмича перед офицерами управления армии, мотивируя это тем, что у большинства это единственная возможность послушать Генерального конструктора MKP, задать вопросы и что у многих из них это останется в памяти на всю жизнь. Так оно и случилось.
Михаил Григорьевич всегда тепло отзывался о совместной работе с Михаилом Кузьмичем Янгелем: «Многие из нас видели в нем человека, способного взять на себя бремя ответственных решений. Я бы сказал, что это особая ответственность. Так, во время Карибского кризиса его МБР Р-16, еще не полностью отработанная на полигоне, заступила на боевое дежурство. Многие тогда сомневались, а он спокойно и уверенно подтвердил ее способность выполнить задачу».
И еще одно суждение, которое часто высказывал М. Г. Григорьев: «Янгель был одним из лидеров среди разработчиков ракетной техники, особенно в то нелегкое, полное тревог время, когда нам нужна была именно его ракета, так как имевшиеся ракетные комплексы уступали ей.
Мы иногда спорили. С ним откровенно можно было говорить об обороне страны, а это ведь не диспут на свободную тему. Если мои доводы были убедительными, он их не отрицал, а искал выход, предлагал решение, позволявшее выполнить задуманное в металле. На наши чисто военные вопросы он почти всегда находил неординарные, конструктивные предложения».
Судьбы их (Янгеля и Григорьева) похожи как две капли воды — нелегкое детство и высокий взлет в большую, яркую, нужную людям жизнь. Даже отзывы о каждом из них тех, кто с ними работал, почти идентичны.
Подчиненные, смежники, все с кем он трудился, говорили о М. К. Янгеле, что его отличают необычайная работоспособность, умение в нужный момент объединить усилия нескольких громадных организаций для выполнения стоящей задачи, оперативность и смелость в решении любых возникших вопросов, высокая общая и техническая эрудиция, абсолютное доверие к людям при рассмотрении как простых, так и необычайно сложных ситуаций, простота в обращении, доступность каждому, умение разговаривать с людьми, требовательность, высокий профессионализм, спокойствие, уверенность в себе, уважение к своему и чужому достоинству, умение прислушаться к замечаниям и просьбам людей, обаятельность, удивительная интуиция и т. д. Вместе с тем он не очень любил критику, но если она была справедливой, не считал зазорным признать свою неправоту. Не любил проигрывать ни в чем — ни в игре, ни в рыбалке, ни в серьезных делах тем более.
Подчиненные и все, кому довелось работать вместе с М. Г. Григорьевым, так характеризовали его: суров, предельно требователен, но справедлив. Ненавидел лентяев, но хорошо видел работяг, и особенно офицеров с хорошей инженерной подготовкой. Отличался необычайной работоспособностью, взыскательностью к себе, умением слушать и слышать подчиненных, готовностью оказать всемерную поддержку своим ближайшим помощникам, постоянной, непоказной заботой об условиях быта войск и семей офицеров, умением постоять перед старшими начальниками за общие интересы, стремлением докопаться до мелочей в каждом серьезном деле. Не любил проигрывать — ни в стрельбе из личного оружия, во время игры в шахматы, на бильярде, ни на рыбалке, ни на охоте, а особенно, когда решались принципиальные вопросы.
Это далеко не полный набор отзывов о М. Г. Григорьеве, причем отзывов разных людей, высказанных в совершенно свободной обстановке.
Из аттестации на генерал-лейтенанта М. Г. Григорьева от 21 ноября 1965 года:
«В работе проявляет инициативу и высокое чувство ответственности за порученное дело.
Имеет большой боевой и командный опыт работы.
Обладает хорошим кругозором и мышлением.
Много работает над повышением своих технических знаний. Ракетную технику, состоящую на вооружении, знает хорошо…
С марта 1963 года непрерывно работает Председателем Государственной комиссии по приему новой ракетной техники. При этом проявил исключительное трудолюбие, знание техники и принципиальность в решении поставленных вопросов.